один из любимейших рассказов.... а на форуме Отто Дикс он тоже всем понравился)))
Скрипач Bolero
Смычка безумный бег по струнам,
А в музыку судьба миров.
В руках твоих – живые души…
Играй, скрипач, играй свой “Bolero”!
Недалеко от моего дома, в комнатушке на последнем этаже старого здания, практически на чердаке, жил скрипач по прозвищу Болеро. Такое странное имя он заслужил своей ненормальной страстью к одному произведению Уолтера Таеба “Bolero”. Он играл этот танец день и ночь, каждый раз вкладывая в него новый смысл. Нет, он не был безумен, отнюдь. Тем не менее, многие так считали.
В то время, когда я с ним познакомился, ему было лет двадцать. Высокий, очень худой и бледный юноша с длинными черными волосами и горящими серыми глазами – вот каким он мне запомнился. Он был очень красив и талантлив. По-настоящему его звали Амадей. Мало кто знал об этом кроме меня.
А теперь, интересно, почему я говорю «был»? это просто, он умер… Перерезал вены смычком… ужасно, правда? Пожалуй, лишь мне одному было жаль его, казалось, лишь я горюю по нем. Он был совсем один. Один во всем мире.
Интересно узнать его историю?
Начинается она довольно заурядно. Как я уже сказал, Амадей жил на чердаке, так как практически не имел средств к существованию, ему едва хватало заработка в дешевом оркестре и он подрабатывал на улицах. Типичная история бедного музыканта – скажите вы. Совершенно верно. И все же…
Он был не таким, как все.
Я познакомился с ним как раз в переломный момент его жизни. В день, когда все началось.
I
Я переехал в более дешевое жилище из-за стеснения в средствах. Разумеется, мне был не по нраву этот район, но выбора не было – либо здесь, либо на улице. Хотя, как я подумал, переступив порог дома, разница невелика.
В первый же день я услышал его.
Кто-то играл на скрипке, причем играл так хорошо, что я, вопреки моей давно въевшейся привычке, не стал сетовать на слишком громких соседей. В тот вечер я уснул под жалобные стоны скрипки.
На следующий день, вернувшись с работы совершенно вымотанный, поскольку новый дом был дальше прежнего от центра города, где и находилась эта пресловутая работа, я вновь услышал звуки скрипки. Мелодия была уже знакома, – я слышал ее вчера, но интонация музыки была совершенно иная. Если вчера неизвестный музыкант выводил полные страдания ноты, то теперь музыка была чуть ли не яростной. Безумные переходы, сменяющие друг друга с поразительной быстротой. Несмотря на усталость, я решил выяснить, кто же это. Совершенно безрассудный порыв, я знаю! Но музыка меня очаровала.
Я спустился вниз и спросил у хозяйки дома об интересующей меня личности. Она сказала, что это скрипач Болеро, что живет на чердаке в доме рядом с нашим.
— Болеро? — переспросил я. — Почему?
Домохозяйка пожала плечами.
— И не спрашивайте, не знаю я. Вроде что-то связанное с тем, что он каждый день пилит у себя на скрипке.
Меня передернуло. «Пилит»! какой ужас! Я, конечно, понимал, что от самого дешевого района в городе этого и следовало ожидать, но моему возмущению не было конца. Еще раз уточнив, где именно проживает этот самый скрипач, я поклонился и пошел на его поиски.
II
Найти комнату скрипача не составило труда – на чердаке она была одна.
Я подошел к двери и нерешительно постучал.
— Войдите, — услышал я в ответ низкий приятный голос.
Открыв дверь, я вошел. Болеро стоял ко мне спиной и смотрел в окно. Длинные черные волосы завязаны в хвост синей лентой.
— Кто вы и с чем пришли? — спросил он, оборачиваясь.
Лицо у музыканта было бледное с тонкими чертами в рамке черных кудрей, выбившихся из хвоста. Холодные серые глаза смотрели испытывающе и, одновременно, оценивающе. Мне стало немного не по себе, хотя юноша мне понравился.
Я назвал свое имя – Кадмон – и сказал, что недавно сюда переехал, что мы теперь, мол, соседи.
Болеро усмехнулся.
— Соседи, значит? То есть вы пришли познакомиться со своими соседями?
— Нет, не совсем так. Я услышал, как вы играете. У вас талант! — Я восхищенно смотрел на молодого скрипача.
— Спасибо, я знаю, — немного резковато пробормотал он, явно недовольный моей реакцией.
— Вы не назвали свое имя, — напомнил я.
— А разве вам не сказали? — удивился Болеро.
— Вообще-то мне сказали только ваше прозвище, — смутился я.
— А. ну, просто никто не называет меня иначе. И я не настаиваю.
— И все же?
— Мое имя Амадей.
— Приятно познакомиться, Амадей, — искренне улыбнулся я, протягивая руку.
— Спасибо, мне тоже, — неуверенно пробормотал Амадей в ответ и пожал мою руку.
Так началась наша дружба.
— Ну что ж, Кадмон, присаживайтесь, раз пришли, — предложил он мне, указывая на стол с парой низких стульев.
Я поблагодарил его и сел на стул.
— Я прошу прощения, — снова заговорил Амадей. — Но у меня не очень густо со средствами, поэтому кроме чая ничего предложить не могу.
— Ничего страшного, — заверил я. — Кому в наше время легко?
Болеро рассмеялся.
— Да, вы правы. Прошу. — Он поставил передо мной чашку горячего чая.
То, что нужно.
— Спасибо, — снова поблагодарил я.
— Не за что, — отозвался скрипач.
Некоторое время сидели молча. Надо сказать, чай у него был очень даже приятным. Внезапно я уловил тонкий аромат. Это не парфюм, что-то другое. Я повернул голову на запах.
— Амадей, это у вас…
— Прошу, давайте на «ты», — перебил он меня.
— Хорошо. — Я улыбнулся. — Там у тебя что, жасмин?
Болеро кивнул.
— Да, мои любимые цветы. Сейчас их трудно найти.
— У тебя хороший вкус.
Прежде, чем он успел что-то ответить, в дверь постучали.
—Войдите.
В ответ в комнату зашел человек средних лет в теплом плаще и шляпе. Одежда была довольно простая, но дорогая. Когда мужчина снял головной убор, под ним обнаружилась густая шевелюра, блестевшая благородной снежно-белой сединой. До нее даже моим пепельно-серым волосам было далеко.
— Болеро, друг мой! — воскликнул незнакомец с порога. — Вижу, ты меня не ждал. — Его живые карие глаза метнулись ко мне. — Чаем не угостишь?
— Да, конечно. — Амадей вскочил со своего места. — Кадмон, знакомься. Это…
— Нет-нет, мой мальчик. Я сам представлюсь.
Скрипач пожал плечами.
— Велиал Керлоу. — Он протянул мне руку.
— Кадмон Меттерсон. — Я аккуратно сжал его пальцы.
Керлоу улыбнулся. Почему-то он был мне неприятен.
— Мистер Меттерсон, знаете, я ведь покровитель Болеро. Талантливый мальчик. Но, без меня, у него не было бы денег. Я прав, Болеро?
— Да, конечно, — кивнул Амадей. Он его боялся.
Болеро поставил перед гостем кружку и, придвинув к столу свой чемодан, сел.
— Ну, рассказывай, мой юный друг, как твои дела? — Велиал отхлебнул чай.
Скрипач пожал плечами.
— Ну, сегодня я снова подрабатывал на улице и видел одну девушку. — Взгляд Амадея стал мечтательным. — У нее были длинные золотые кудри, а лицо, как у фарфоровой куклы.
— Болеро, да ты влюбился! Будешь с ней знакомиться? — оживился мистер Керлоу.
Амадей усмехнулся.
— Не думаю. Она из богатой семьи. Что я могу ей предложить кроме своей любви?
Велиал покачал головой.
— Ты не романтик, мой мальчик. Современные девушки только этого и ждут. На что им теперь золотые горы? Им любовь подавай!
Мы с Болеро усмехнулись. Но Керлоу настроился серьезно.
— Нет, правда. Я понял, о какой девушке ты говорил. Ее зовут Каролина. Хочешь, я сведу тебя с ней, и ты посмотришь, кто из нас прав?
— Попробуй, — пожал плечами Амадей.
— Да, кстати, насчет долга, — начал Велиал.
Лицо Амадея потемнело.
—Прости, Велиал, у меня с этим не получается. Можно я отдам позже?
— Все в порядке, друг мой! Я буду ждать сколько угодно. — Мужчина посмотрел на часы. — Ну все, мне пора. Увидимся!
И Велиал Керлоу исчез за дверью.
Я повернулся к скрипачу.
— Наверное, мне тоже пора. Удачи. Приятно было познакомиться, Амадей.
— Взаимно.
Мы обменялись рукопожатиями, и я ушел домой. Засыпал я вновь под плач скрипки Болеро.
III
Возвратившись на следующий день после работы, я понял, что настроение мелодии снова изменилось. Теперь она звучала радостно.
Поднявшись к нему, я постучался.
— Войдите! — раздался счастливый голос Амадея. Музыка затихла.
Я вошел внутрь и застал его в чудесном костюме с гладко причесанными блестящими локонами, черными волнами рассыпавшимися по плечам. Великолепная белая рубашка в стиле викторианской эпохи с кружевными манжетами и жабо была полурастегнута. Серые глаза тепло светились.
— А, Кадмон! Ты не представляешь, Велиал договорился о нашей встрече с Каролиной! Я буду даже рад, если проиграю в этом споре, честное слово.
Я улыбнулся.
— Очень рад за тебя, Амадей. Когда пойдешь?
— Прямо сейчас. Все новости – вечером.
— Хорошо, — засмеялся я. — Пусть будет так. Желаю тебе удачи. — Я похлопал его по плечу. — Ты отлично выглядишь.
— Спасибо, — искренне улыбнулся скрипач.
Весь вечер я волновался за него. Я не лег спать, ожидая появления Болеро. Ближе к ночи он, наконец, пришел.
Я выбежал встречать его и ужаснулся. Его бледное лицо ничего не выражало, а глаза были холодны и пусты. Все-таки он выиграл спор.
— Амадей, что случилось? — Я приобнял его за плечи и повел на чердак.
— Она мне отказала, — безжизненно проговорил он, садясь на постель. — Сказала, что ей не нужен такой бедный музыкант, как я. Кадмон, я выиграл пари. — Он невесело усмехнулся.
—Ничего. Ложись, поспи. Все будет хорошо. Просто забудь. — Я накрыл его одеялом.
Пустые серые глаза закрылись. Что-то подсказывало мне, что все так просто не обойдется. Но мне удалось уговорить себя, что все нормально.
На следующий день я пошел на работу, исполнял свои обязанности, в общем, создавал видимость, что ничего не случилось. Вернулся домой и, только переступив порог квартиры, понял, как безнадежны были мои попытки.
Стояла полная тишина. Даже собак не было слышно. А главное, не было слышно привычной скрипичной мелодии.
Я, охваченный ужасом, кинулся к нему на чердак и забарабанил в дверь кулаком. Никто не откликнулся. Тогда я закричал:
— Амадей, открой! Это я, Кадмон. Амадей!
По-прежнему никакого ответа. И я решился на крайние меры. Хорошенько поднажав, я стащил дверь с петель, и она, громко хлопнув, свалилась на пол.
В комнате сильно пахло жасмином. На столе стоял большой букет белых цветов. На полу была лужа какой-то темной жидкости, а постель была алой. Алой от крови скрипача, раскинувшегося на ней. В одной руке Амадей сжимал смычек, а в другой фото той девушки, Каролины. И правда, как кукла.
Я задохнулся от слез, рыдания сдавили горло, заставляя меня хватать ртом воздух. Я отвернулся и заметил на столе под вазой с жасмином лист, вырванный из нот.
« Я начинаю с нового такта.
Болеро»
Далее шли кровавые капли, забрызгавшие записку, а ниже дрожащей рукой выведено: « Прости, Кадмон».
Слезы закапали на прощальную записку Амадея…
Слезы размывают чернила. Даже вспоминать об этом больно.
Невыносимо скучная история – скажите вы и снова окажитесь правы. Но я не хочу, чтобы он зря ушел. Не хочу, чтобы кто-нибудь повторил его ошибку.
На следующий день после смерти Болеро пришел Велиал. Он принес согласие Каролины и свою победу, а встретил лишь пустую комнату и холодное замечание хозяйки: « Помер ваш скрипач».
Усмехаюсь, а рука дрожит над бумагой. Если трудно будет прочесть, я не виноват.
Ветер доносит аромат жасминового куста, растущего под окном. Какой приятный запах!
Я беру в руки скрипку и провожу смычком по струнам. « Bolero» не мертв!
Я прощаю, Амадей, мой друг…
Кадмон
Меттерсон
29 июля. 18:07
Амадей