Бессонница. самому не очень нравится,но...

Бессонница
«Во имя всего святого!..»
…So schnell du auch fliehst,
So weit du auch kommst,
Trägst du mich mit dir.
Wohin du auch gehst,
Was immer du tust,
Ich bin ein Teil von dir…
Tilo Wolff
(Неважно, как быстро ты бежишь,
Неважно, как далеко ты зайдешь,
Ты несешь меня с собою.
Куда бы ты ни шел,
Что бы ты ни делал,
Я - часть тебя. )

Если вы хотите спать, то просто ложитесь и закрываете глаза. Если б все было так просто…
У всякого человека случаются бессонницы. Часто они бывают вызваны перегрузкой мозга или банально сильными переживаниями. Но только не у меня…
Да, забыл представиться, я – человек-бессонница. Не удивляйтесь, в прямом смысле этого слова. Ненавижу себя за это!..
Конечно, так было не всегда. Когда-то я был простым человеком, просто жил и спал так же, как все остальные. Пока не пришел он… Он вошел в мое окно вместе с ночным дождем и мокрым прикосновением вырвал меня из обычной жизни. Теперь я не сплю. Теперь я Бессонница.
Сегодня я должен найти себе помощника. Я давно его присматривал и выбрал ее. Эта девушка спит, как ангел. Когда я пришел к ней в первый раз, мне было очень жаль лишать ее сна. Мне и сейчас жаль. Но я должен. Я не могу обходиться без нее, но если я буду слишком часто приходить, она сойдет с ума. А этого я допустить не могу.
Сегодня ночью пошел дождь. Пора. Я беспрепятственно прошел через окно. Она спала, как ангел, и я долго не мог себя заставить нарушить ее сон, но все же пришел.
Словно услышав мое непрошеное вторжение, она вздрогнула и проснулась. Как же я ненавидел себя за это!
Девушка вновь положила голову на подушку и закрыла глаза в надежде уснуть. Но я-то все еще здесь…
Теперь пришло время показаться ей. Очень неприятное дело, потому что человек первым делом начинает думать, что Бессонница – это галлюцинация. Поэтому вполне можно понять мою недовольную гримасу, когда я подходил к девушке.
За окном стучался в стекла дождь…
Я прикоснулся к несчастной девушке, и она открыла глаза – мои пальцы были в каплях дождя.
Взгляд ее темно-синих глаз пронзил меня до глубины души. Да, я знаю, что я больше не человек, как знаю и то, что Бессонница – существо бесполое. Но я помню свою предыдущую жизнь. Девушка была очень красива.
Пока я разглядывал ее ангельски-прекрасное лицо, она успела понять, что перед ней стоит непонятное существо, напоминающее мужчину, которое к тому же еще и просвечивает. Не найдя ничего лучше, она закричала.
Я, ругая себя за нерасторопность, быстро зажал ей рот мокрой бесплотной ладонью. Но дух, конечно же, не мог сравниться по силе с живым человеком, поэтому, когда она начала вырываться, мне пришлось отступить.
Девушка вскочила с постели и понеслась в смежную комнату. Я за ней. Очевидно, она хотела выбежать на лестничную площадку и закричать. Но я сломал ее планы, использовав свою власть и перенеся ее в мир духов. По этой причине, когда она выбежала за дверь, там оказалось воплощенное зеркальное отражение ее квартиры. И так же за следующей дверью, и за следующей…
Девушка в панике носилась по бесчисленной череде комнат, пытаясь сбежать от неизбежного, то есть от меня.
Ненавидя себя все больше, я догнал бедную девушку и заставил ее остановиться. Как ни странно, она меня послушала. Она смотрела на меня с нескрываемым ужасом, и я чувствовал себя чудовищем.
— Я – Бессонница, — спокойно начал я. — И я выбрал тебя в партнеры. Я должен лишить тебя жизни и забрать с собой твою душу.
По мере того, как я холодным голосом поизносил эти жестокие слова, девушка менялась в лице. Оно отразило целый калейдоскоп чувств: ужас, изумление, недоверие и снова ужас. Я чувствовал себя бессердечным монстром.
Неожиданно, не произнеся ни звука, девушка вырвала из моей руки свою и побежала. Я устало вздохнул и последовал за ней.
Я шел, посылая ей мысленно: « Я тебя не обижу. Ты просто станешь такой, как я. Ты никогда не исчезнешь. Просто ты перестанешь существовать в человеческом мире. Но он скучен по сравнению с этим».
Я щелкнул пальцами, и в том помещении, где находилась в этот момент она, исчезло все, и вместо стен появились огромные зеркала. Я слышал, как она закричала. Я слышал ее мысли и все больше убеждался в своей собственной жестокости. Мысли неслись непрерывным потоком, как и комнаты, по которым она бежала. Я еле разбирал слова, но некоторые постоянно повторялись: « Господи, спаси! Господи…»
Наконец, я почти догнал ее. Я уже видел ее; она постоянно оборачивалась, проверяя, не отстал ли я.
« Тебе не уйти…»
« Господи, помоги!..»
« Тебе ничто не поможет».
« Господи…»
« Я буду кричать у тебя в голове, когда ты кричишь, я буду мешать тебе, когда ты будешь пытаться заснуть, я не оставлю тебя, когда оставят все, я буду жить в твоей голове, пока живешь ты, я сделаю все, чтобы забрать тебя с собой!»
— Демон! Сатана! Я тебя ненавижу! Оставь меня во имя всего святого!.. — закричала она, когда расстояние между нами значительно сократилось.
Я почувствовал, что теряю контроль над собой. Я теряю человечность…
Я плохо помню, что случилось потом. Единственное, что врезалось в память – ее полный ужаса и ненависти взгляд и слова: « Во имя всего святого!..»
Но для Бессонницы нет ничего святого. Я хорошо понял это, держа в руках ее хладное тело…
Потеряв единственного дорогого мне человека, я перестал искать партнера. Я стал непростительно сух и жесток. Я прихожу ко всем каждую ночь. Каждую ночь я бываю сразу у нескольких человек и мучаю их видениями. А перед глазами до сих пор стоит ее смертельно испуганное лицо, в ушах до сих пор звучит ее голос: « Во имя всего святого!..» я не дал ей шанса. Я разбил свою былую веру. Я убил ее…
Ненавижу бессонницу!
Амадей
Лис

@темы: Meine!

---

Стихи)

Tenshi Kinryoku
Небеса сошли с ума,
Раю не хватает Ада,
Раю не хватает зла.
Аду лишнего добра не надо.
Небеса сошли с ума,
Демоны ломают Рая двери.
Ангелы от ужаса спрятали глаза
И глядят сквозь пальцы и не верят.
Небеса сошли с ума,
Сразила ангелов зараза.
Для них Вселенная мала,
И Ада мало стало сразу.
Небеса сошли с ума,
И стал тюрьмой Эдем.
Да только чья это вина?
Кому прибавилось проблем?
Земля излечится сама,
Ей Ада и Небес не надо.
Войне же дети Люцифера рады.
А Бог сошел с ума…
Амадей Немец
Лис

Одиночество
Ненавижу открытые двери.
Ключ в замок. Повернуть. Запереть
Сердце. И оно никому не поверит.
И его больше не за что будет жалеть.
Не терплю, когда окна открыты.
Занавесить. Закрыть. Не пускать
Призраков дней пережитых,
Что мой разум тревожат опять.
Не могу пережить этот холод.
Но хочу. Не теряю надежд.
Лабиринтами улиц опутал город,
Уснувший под тяжестью снежно-белых одежд.
Прямо с неба падает пепел,
Обжигая эфиром мечты.
Ее образ так сказочно-светел
Среди мира слепой пустоты.
А в ушах пульсирует кровь
Помехами радиостанции.
Черное. Белое. Черное. Вновь.
Клочья пепла кружатся танцами…
Рвано-отрывисто. Свет по глазам.
И бездна из звуков. В полубреду.
Ты слышишь, я тебя никому не отдам!
Я буду искать и найду. Я найду.
Не желаю остаться один.
Не хочу. Вернись! Ну постой!
Поворот. Светофор. И мигают огни.
Обернись. Подойди. «Я с тобой. Я с тобой…»
Амадей
Лис

@темы: Meine!

---

и для чего я здесь пишу... а, знаю,для себя!

---

ура, мы здесь!

один из любимейших рассказов.... а на форуме Отто Дикс он тоже всем понравился)))
Скрипач Bolero
Смычка безумный бег по струнам,
А в музыку судьба миров.
В руках твоих – живые души…
Играй, скрипач, играй свой “Bolero”!
Недалеко от моего дома, в комнатушке на последнем этаже старого здания, практически на чердаке, жил скрипач по прозвищу Болеро. Такое странное имя он заслужил своей ненормальной страстью к одному произведению Уолтера Таеба “Bolero”. Он играл этот танец день и ночь, каждый раз вкладывая в него новый смысл. Нет, он не был безумен, отнюдь. Тем не менее, многие так считали.
В то время, когда я с ним познакомился, ему было лет двадцать. Высокий, очень худой и бледный юноша с длинными черными волосами и горящими серыми глазами – вот каким он мне запомнился. Он был очень красив и талантлив. По-настоящему его звали Амадей. Мало кто знал об этом кроме меня.
А теперь, интересно, почему я говорю «был»? это просто, он умер… Перерезал вены смычком… ужасно, правда? Пожалуй, лишь мне одному было жаль его, казалось, лишь я горюю по нем. Он был совсем один. Один во всем мире.
Интересно узнать его историю?
Начинается она довольно заурядно. Как я уже сказал, Амадей жил на чердаке, так как практически не имел средств к существованию, ему едва хватало заработка в дешевом оркестре и он подрабатывал на улицах. Типичная история бедного музыканта – скажите вы. Совершенно верно. И все же…
Он был не таким, как все.
Я познакомился с ним как раз в переломный момент его жизни. В день, когда все началось.
I
Я переехал в более дешевое жилище из-за стеснения в средствах. Разумеется, мне был не по нраву этот район, но выбора не было – либо здесь, либо на улице. Хотя, как я подумал, переступив порог дома, разница невелика.
В первый же день я услышал его.
Кто-то играл на скрипке, причем играл так хорошо, что я, вопреки моей давно въевшейся привычке, не стал сетовать на слишком громких соседей. В тот вечер я уснул под жалобные стоны скрипки.
На следующий день, вернувшись с работы совершенно вымотанный, поскольку новый дом был дальше прежнего от центра города, где и находилась эта пресловутая работа, я вновь услышал звуки скрипки. Мелодия была уже знакома, – я слышал ее вчера, но интонация музыки была совершенно иная. Если вчера неизвестный музыкант выводил полные страдания ноты, то теперь музыка была чуть ли не яростной. Безумные переходы, сменяющие друг друга с поразительной быстротой. Несмотря на усталость, я решил выяснить, кто же это. Совершенно безрассудный порыв, я знаю! Но музыка меня очаровала.
Я спустился вниз и спросил у хозяйки дома об интересующей меня личности. Она сказала, что это скрипач Болеро, что живет на чердаке в доме рядом с нашим.
— Болеро? — переспросил я. — Почему?
Домохозяйка пожала плечами.
— И не спрашивайте, не знаю я. Вроде что-то связанное с тем, что он каждый день пилит у себя на скрипке.
Меня передернуло. «Пилит»! какой ужас! Я, конечно, понимал, что от самого дешевого района в городе этого и следовало ожидать, но моему возмущению не было конца. Еще раз уточнив, где именно проживает этот самый скрипач, я поклонился и пошел на его поиски.
II
Найти комнату скрипача не составило труда – на чердаке она была одна.
Я подошел к двери и нерешительно постучал.
— Войдите, — услышал я в ответ низкий приятный голос.
Открыв дверь, я вошел. Болеро стоял ко мне спиной и смотрел в окно. Длинные черные волосы завязаны в хвост синей лентой.
— Кто вы и с чем пришли? — спросил он, оборачиваясь.
Лицо у музыканта было бледное с тонкими чертами в рамке черных кудрей, выбившихся из хвоста. Холодные серые глаза смотрели испытывающе и, одновременно, оценивающе. Мне стало немного не по себе, хотя юноша мне понравился.
Я назвал свое имя – Кадмон – и сказал, что недавно сюда переехал, что мы теперь, мол, соседи.
Болеро усмехнулся.
— Соседи, значит? То есть вы пришли познакомиться со своими соседями?
— Нет, не совсем так. Я услышал, как вы играете. У вас талант! — Я восхищенно смотрел на молодого скрипача.
— Спасибо, я знаю, — немного резковато пробормотал он, явно недовольный моей реакцией.
— Вы не назвали свое имя, — напомнил я.
— А разве вам не сказали? — удивился Болеро.
— Вообще-то мне сказали только ваше прозвище, — смутился я.
— А. ну, просто никто не называет меня иначе. И я не настаиваю.
— И все же?
— Мое имя Амадей.
— Приятно познакомиться, Амадей, — искренне улыбнулся я, протягивая руку.
— Спасибо, мне тоже, — неуверенно пробормотал Амадей в ответ и пожал мою руку.
Так началась наша дружба.
— Ну что ж, Кадмон, присаживайтесь, раз пришли, — предложил он мне, указывая на стол с парой низких стульев.
Я поблагодарил его и сел на стул.
— Я прошу прощения, — снова заговорил Амадей. — Но у меня не очень густо со средствами, поэтому кроме чая ничего предложить не могу.
— Ничего страшного, — заверил я. — Кому в наше время легко?
Болеро рассмеялся.
— Да, вы правы. Прошу. — Он поставил передо мной чашку горячего чая.
То, что нужно.
— Спасибо, — снова поблагодарил я.
— Не за что, — отозвался скрипач.
Некоторое время сидели молча. Надо сказать, чай у него был очень даже приятным. Внезапно я уловил тонкий аромат. Это не парфюм, что-то другое. Я повернул голову на запах.
— Амадей, это у вас…
— Прошу, давайте на «ты», — перебил он меня.
— Хорошо. — Я улыбнулся. — Там у тебя что, жасмин?
Болеро кивнул.
— Да, мои любимые цветы. Сейчас их трудно найти.
— У тебя хороший вкус.
Прежде, чем он успел что-то ответить, в дверь постучали.
—Войдите.
В ответ в комнату зашел человек средних лет в теплом плаще и шляпе. Одежда была довольно простая, но дорогая. Когда мужчина снял головной убор, под ним обнаружилась густая шевелюра, блестевшая благородной снежно-белой сединой. До нее даже моим пепельно-серым волосам было далеко.
— Болеро, друг мой! — воскликнул незнакомец с порога. — Вижу, ты меня не ждал. — Его живые карие глаза метнулись ко мне. — Чаем не угостишь?
— Да, конечно. — Амадей вскочил со своего места. — Кадмон, знакомься. Это…
— Нет-нет, мой мальчик. Я сам представлюсь.
Скрипач пожал плечами.
— Велиал Керлоу. — Он протянул мне руку.
— Кадмон Меттерсон. — Я аккуратно сжал его пальцы.
Керлоу улыбнулся. Почему-то он был мне неприятен.
— Мистер Меттерсон, знаете, я ведь покровитель Болеро. Талантливый мальчик. Но, без меня, у него не было бы денег. Я прав, Болеро?
— Да, конечно, — кивнул Амадей. Он его боялся.
Болеро поставил перед гостем кружку и, придвинув к столу свой чемодан, сел.
— Ну, рассказывай, мой юный друг, как твои дела? — Велиал отхлебнул чай.
Скрипач пожал плечами.
— Ну, сегодня я снова подрабатывал на улице и видел одну девушку. — Взгляд Амадея стал мечтательным. — У нее были длинные золотые кудри, а лицо, как у фарфоровой куклы.
— Болеро, да ты влюбился! Будешь с ней знакомиться? — оживился мистер Керлоу.
Амадей усмехнулся.
— Не думаю. Она из богатой семьи. Что я могу ей предложить кроме своей любви?
Велиал покачал головой.
— Ты не романтик, мой мальчик. Современные девушки только этого и ждут. На что им теперь золотые горы? Им любовь подавай!
Мы с Болеро усмехнулись. Но Керлоу настроился серьезно.
— Нет, правда. Я понял, о какой девушке ты говорил. Ее зовут Каролина. Хочешь, я сведу тебя с ней, и ты посмотришь, кто из нас прав?
— Попробуй, — пожал плечами Амадей.
— Да, кстати, насчет долга, — начал Велиал.
Лицо Амадея потемнело.
—Прости, Велиал, у меня с этим не получается. Можно я отдам позже?
— Все в порядке, друг мой! Я буду ждать сколько угодно. — Мужчина посмотрел на часы. — Ну все, мне пора. Увидимся!
И Велиал Керлоу исчез за дверью.
Я повернулся к скрипачу.
— Наверное, мне тоже пора. Удачи. Приятно было познакомиться, Амадей.
— Взаимно.
Мы обменялись рукопожатиями, и я ушел домой. Засыпал я вновь под плач скрипки Болеро.
III
Возвратившись на следующий день после работы, я понял, что настроение мелодии снова изменилось. Теперь она звучала радостно.
Поднявшись к нему, я постучался.
— Войдите! — раздался счастливый голос Амадея. Музыка затихла.
Я вошел внутрь и застал его в чудесном костюме с гладко причесанными блестящими локонами, черными волнами рассыпавшимися по плечам. Великолепная белая рубашка в стиле викторианской эпохи с кружевными манжетами и жабо была полурастегнута. Серые глаза тепло светились.
— А, Кадмон! Ты не представляешь, Велиал договорился о нашей встрече с Каролиной! Я буду даже рад, если проиграю в этом споре, честное слово.
Я улыбнулся.
— Очень рад за тебя, Амадей. Когда пойдешь?
— Прямо сейчас. Все новости – вечером.
— Хорошо, — засмеялся я. — Пусть будет так. Желаю тебе удачи. — Я похлопал его по плечу. — Ты отлично выглядишь.
— Спасибо, — искренне улыбнулся скрипач.
Весь вечер я волновался за него. Я не лег спать, ожидая появления Болеро. Ближе к ночи он, наконец, пришел.
Я выбежал встречать его и ужаснулся. Его бледное лицо ничего не выражало, а глаза были холодны и пусты. Все-таки он выиграл спор.
— Амадей, что случилось? — Я приобнял его за плечи и повел на чердак.
— Она мне отказала, — безжизненно проговорил он, садясь на постель. — Сказала, что ей не нужен такой бедный музыкант, как я. Кадмон, я выиграл пари. — Он невесело усмехнулся.
—Ничего. Ложись, поспи. Все будет хорошо. Просто забудь. — Я накрыл его одеялом.
Пустые серые глаза закрылись. Что-то подсказывало мне, что все так просто не обойдется. Но мне удалось уговорить себя, что все нормально.
На следующий день я пошел на работу, исполнял свои обязанности, в общем, создавал видимость, что ничего не случилось. Вернулся домой и, только переступив порог квартиры, понял, как безнадежны были мои попытки.
Стояла полная тишина. Даже собак не было слышно. А главное, не было слышно привычной скрипичной мелодии.
Я, охваченный ужасом, кинулся к нему на чердак и забарабанил в дверь кулаком. Никто не откликнулся. Тогда я закричал:
— Амадей, открой! Это я, Кадмон. Амадей!
По-прежнему никакого ответа. И я решился на крайние меры. Хорошенько поднажав, я стащил дверь с петель, и она, громко хлопнув, свалилась на пол.
В комнате сильно пахло жасмином. На столе стоял большой букет белых цветов. На полу была лужа какой-то темной жидкости, а постель была алой. Алой от крови скрипача, раскинувшегося на ней. В одной руке Амадей сжимал смычек, а в другой фото той девушки, Каролины. И правда, как кукла.
Я задохнулся от слез, рыдания сдавили горло, заставляя меня хватать ртом воздух. Я отвернулся и заметил на столе под вазой с жасмином лист, вырванный из нот.
« Я начинаю с нового такта.
Болеро»
Далее шли кровавые капли, забрызгавшие записку, а ниже дрожащей рукой выведено: « Прости, Кадмон».
Слезы закапали на прощальную записку Амадея…

Слезы размывают чернила. Даже вспоминать об этом больно.
Невыносимо скучная история – скажите вы и снова окажитесь правы. Но я не хочу, чтобы он зря ушел. Не хочу, чтобы кто-нибудь повторил его ошибку.
На следующий день после смерти Болеро пришел Велиал. Он принес согласие Каролины и свою победу, а встретил лишь пустую комнату и холодное замечание хозяйки: « Помер ваш скрипач».
Усмехаюсь, а рука дрожит над бумагой. Если трудно будет прочесть, я не виноват.
Ветер доносит аромат жасминового куста, растущего под окном. Какой приятный запах!
Я беру в руки скрипку и провожу смычком по струнам. « Bolero» не мертв!
Я прощаю, Амадей, мой друг…
Кадмон
Меттерсон
29 июля. 18:07


Амадей

@темы: Meine!

---

мир в топку!!!

Плохо, скучно, одиноко.... какой кошмар, это осень на меня так действует?!

---

может, мне сделать сообщество?..даж не знаю...

---

и снова я!

А вот и я! скоро у моего дневника будет новый дизайн)жду-не дождусь...
А я приготовил новый рассказ... плохо, конечно, что я тут сам с собой разговариваю... ну, что поделаешь...
Лавандовый иней
… Как сладко пахнут цветы лаванды!
В душном тусклом помещении вокзала этот аромат заставил меня повернуться.
С другой стороны лавочки присела девушка, а в руках у нее был лавандовый букет. Нежные, ярко-синие цветки – редкость в это время года.
Я молча любовался ими, когда вдруг незнакомка подняла на меня взгляд. Глаза были синими, точно такого же насыщенного, яркого цвета, что и лепестки. Соседка улыбнулась и подвинулась ко мне, прижимая к груди букет. Я смущенно улыбнулся в ответ и опустил взгляд.
— Тоже едешь в Лондон? — звонким голоском поинтересовалась она, кивая на билет у меня в руках, который я изучал незадолго до этого.
— Да. — Я склонил голову.
Волосы у девушки были огненно-рыжие, на свету отливающие красным.
Я невольно подумал, что в столице дождей не место такому исключительно солнечному существу.
— Кстати, меня зовут Лаванда. — Девушка с букетом протянула мне руку.
Я слегка сжал ее тонкие пальцы и тоже представился:
— Том.
Затем, улыбнувшись, указал на цветы:
— Любимые, да?
Она дружелюбно рассмеялась.
— Да, тезки! — И прижалась лицом к лавандам, словно предлагая сравнить.
Я тоже засмеялся…
В этот день мы ехали в одном купе. Как я и подумал, Лаванда оказалась очень светлым человеком. Как раз такой и был нужен мне, запутавшемуся в жизни.
Я мгновенно в нее влюбился. Эта жизнерадостная девушка так и сеяла вокруг себя свет, заставляя меня непрерывно улыбаться. Она, как и цветы, с которыми она не расставалась на протяжении всего пути, казалась такой нежной и хрупкой. Ее невероятно синие глаза вопреки обыкновению не выглядели холодными, как лед, а напротив, напоминали солнечное небо, цветы, которые она прижимала к себе. Ее звонкий голосок и смех серебристыми колокольчиками заполняли пустое купе…
В Лондоне мы практически все время проводили вместе. Для меня Лаванда была лучиком света в кромешной тьме моего сознания. Но счастью не суждено было длиться вечно…
Однажды вечером я на несколько минут опоздал в кафе на встречу с ней. Как бы дорого я заплатил, чтобы быть в те роковые мгновения рядом с ней! Но меня нее было рядом, ни когда машина, потеряв управление на скользкой от первого мороза дороге, наехала на нее, ни когда она лежала без сознания на холодном асфальте, а ее волосы языками пламени лизали, но не отогревали ее. Меня не было рядом, когда доктора, осмотрев ее, поставили страшный диагноз: « Неизлечима». Я был рядом, лишь когда она вся перевязанная лежала под капельницами, хотя никакой надежды на ее спасение уже не было, а безжалостный прибор отсчитывал пульс, словно показывая, сколько нам осталось до конца света…
Я и сейчас так думаю. Ее смерть была для меня именно концом света. Ее яркое солнце потухло, превратилось в камень, холодную, безжизненную глыбу льда. Даже сидя над ее могилой и роняя слезы в безучастную землю, я словно бы еще слышу отголоски ее серебристого смеха, словно бы вижу огненные отблески в ее рыжих волосах. Как глупо, вот так потерять единственную на свете любовь!..
… Я зашел за ограду, подошел к вазочке рядом с надгробьем и поставил свежий букет лаванд.
Я уже давно приучился к одиночеству. Просто к боли привыкнуть так и не смог.
Выходя с кладбища, я последний раз бросил взгляд на маленькую могилку, заметную только благодаря голубоватым нежным цветам. Пальцы судорожно сжали лепестки увядшего букета. Я, отчаянно борясь со слезами, прошептал:
— Спи спокойно, Лаванда. — И вышел на дорогу…
А из головы все не шли ярко-синие глаза, превратившиеся в моем воображении в навсегда застывший лавандовый иней…
Амадей
Лис

@темы: Meine!

---

знаете, строго говоря, это не самый превый рассказ... ну, в смысле написал я его вторым, а вот первый:
Слезы осени. Человек за клавесином.
Окно открыто. Прохладно, но он не собирается закрывать створы. Порыв осеннего ветра занес в комнату сухие листья. Один из них задел длинные черные, с синеватым отливом, волосы человека. Но он даже не обернулся. Тонкие черты лица юноши выражали полную отчужденность.
Юноша сидел за клавесином. Этот старый инструмент давно никто не трогал, и на его поверхности из черного дерева скопился толстый слой пыли.
Юноша положил руки на клавиши и прислушался. Инструмент издал протяжный, полный боли звук.
Человек заиграл. Странные, зловещие звуки превратились в красивую тревожную мелодию.
Юноша играл очень долго. На улице стемнело. На небе собрались тучи. Первые капли дождя упали на землю.
От самого горизонта до маленького домика пианиста прокатился громовой раскат. Новая вспышка молнии осветила комнату.
Человек не прекращал играть. Звуки клавесина походили на дождь. Человек играл дождь.
Юноша очень любил осень. Ему так нравился цвет листьев в это время года. И спокойная, задумчивая тишина.
Осень тоже любила юношу. И сейчас оплакивала его участь…
Юноша играл увлеченно, вслушиваясь в музыку. Вдруг он с ужасом заметил, что клавиши алы от крови. Но не перестал играть. Игра это его жизнь. А его жизнь это осень.
Сердце бешено колотилось в груди, грозя выскочить. Его стук сливался со стуком капель за окном…
Приближалось утро.
Сердце замедляло свой бешеный ритм. Дождь тоже постепенно прекращался…
Рассвет.
Дождь кончился. Сердце остановилось…

† † †


— Этот домик полвека назад построил некий пианист, —
произнес скучным голосом агент по недвижимости.
Девушка огляделась.
Домик был довольно опрятный и милый.
— По большей части обстановка осталась со времен хозяина, — словно извиняясь, проинформировал агент.
— А что с ним случилось?
— Он играл на своем клавесине и… умер.
— Что, просто так? Умер и все?
— Ну, да. Сердце остановилось.
— Ясно, — кивнула девушка.
— Если хотите, можете осмотреться.
— Спасибо.
Девушка медленно пошла прочь из коридора. Впереди была закрытая дверь. Девушка толкнула ее, и дверь, тихонько скрипнув, отворилась.
В комнате стоял клавесин, рядом табурет.
Девушка осторожно прошла.
Было открыто окно, и порыв осеннего ветра занес в комнату сухие листья.
Напротив окна был письменный стол. Девушка подошла к нему и выдвинула верхний ящик. На дне одиноко лежал запечатанный конверт. Она взяла его. На конверте было указано только имя адресата. Да и то не полностью.
— Значит Хаул, — медленно прошептала девушка.
Новый порыв ветра всколыхнул ее длинные черные, с синеватым отливом, волосы. Она смахнула прядь с глаз и открыла следующий ящик.
В нем были ноты. Чернила сильно выцвели, но прочитать все же можно. Девушка умела играть на фортепиано и знала нотную грамоту.
Мелодия показалась ей знакомой, и она решила попробовать сыграть ее.
Усевшись на табурет, девушка откинула волосы, и они легли мягким переливающимся шлейфом ей на спину. И начала играть.
Мелодия напоминала ей стук капель. Но к нему примешивался стук еще чего-то. Это сердце. Испуганное сердце.
Девушка играла увлеченно. Она услышала шаги, но была не в силах оторваться от прекрасной мелодии.
Незнакомец положил руки на плечи девушки.
— Ты любишь осень? — Тихий шепот, похожий на шуршание листьев, раздался за ее спиной.
Она очень любила осень. И дождь.
Девушка кивнула.
— Кто ты? Ты – Хаул?
— Я – осень, — прошелестел голос.
Девушка сжалась, когда за спиной у нее незнакомец обратился вихрем листьев и улетел прочь.
Только тогда девушка оглянулась. Этот голос, похожий на шелест листьев, до сих пор звучал у нее в ушах.
Она вскочила и выбежала на улицу.
Собирался дождь.
Девушке показалось, что с неба на нее кто-то смотрит.
« Я жду» — подумала она и вернулась в дом.

† † †

— Посмотри, Миреи, они все еще не понимают! — сказал Хаул.
Миреи взглянула на него.
— А что они должны понять?
Хаул ласково посмотрел на тонкие черты ее лица.
— Мы не умерли. Мы стали осенью. Пойдем.
Юноша протянул девушке руку. Та, не колеблясь, взяла ее.
— Где мы?
— Это мой дом. И твой.
Хаул указал Миреи на суетящихся у входа людей, выносящих укрытого простыней человека.
— Это я?
— Нет. Это только твое тело.
На глаза Миреи навернулись слезы.
— Но я даже никогда не любила!
Первые капли дождя упали на землю.
— Ты же любишь осень? Значит, ты любишь меня…


Амадей
Лис

@темы: Meine!

---

итак первый рассказ...

В метро
Это обычный будничный день. Суета. Шумный зал освещен искусственным светом. Оглушает шум электричек, приезжающих забрать галдящую толпу.
Эти двое здесь всегда. В полумраке подземных переходов они невидимы, неслышимы, неосязаемы…
Первый увидел Его. Он спокоен и светел.
Первый улыбнулся. Второй оскалился.
Первый смотрел на Него. И не заметил, как пропал второй.
Второй подбирался все ближе. Второй прошептал Ему на ухо…
В электричке погас свет. Это продлилось лишь несколько мгновений, но второму их хватило.

† † †

Он случайно наступил кому-то на ногу. Тот принялся ругаться.
Поначалу Он не хотел обращать на это внимания. И вдруг неожиданно для самого себя выкрикнул:
—Да будте Вы прокляты с Вашей ногой!..


† † †

Второй ухмыльнулся. Первый отвернулся. Он проиграл.
Второй освободился.
Первый боялся себе в этом признаться, но он был рад. Один чудесный день он не увидит второго. Не увидит его мерзкую ухмылку.
И первый будет ждать. Ждать день, два, неделю, месяц, тысячу лет и вечность.
Первый дождется.
Он придет…


† † †

—Ты над чем задумался?
—Да так, ничего.
Она посмотрела на него.
—Я тебя никогда таким не видела. Что-то случилось?
—Нет. Что-то ДОЛЖНО случиться. Сегодня.
На несколько мгновений в электричке погас свет.
—Ты за меня беспокоишься? — спросил он, обнимая ее за плечи, когда свет снова включился.
—Я тебя люблю, — прошептала она, прислонившись к его груди…
Первый отвернулся, пряча улыбку. Он победил.
Пора наверх!

Амадей
Лис

@темы: Meine!

---

ну вот я тут!

ну вот я тут... значит так, начнем с того, что я создал этот дневник в основном для ознакомления широкой публики с моими произведениями...оставлять комментарии могут все... буду рад услышать(увидеть) мнение о моих произведениях... также не откажусь почитать ваши...