-Все люди, как люди, а я - Бог(с) -Я такой разный. И все-таки я вместе!(с)
знаете, строго говоря, это не самый превый рассказ... ну, в смысле написал я его вторым, а вот первый:
Слезы осени. Человек за клавесином.
Окно открыто. Прохладно, но он не собирается закрывать створы. Порыв осеннего ветра занес в комнату сухие листья. Один из них задел длинные черные, с синеватым отливом, волосы человека. Но он даже не обернулся. Тонкие черты лица юноши выражали полную отчужденность.
Юноша сидел за клавесином. Этот старый инструмент давно никто не трогал, и на его поверхности из черного дерева скопился толстый слой пыли.
Юноша положил руки на клавиши и прислушался. Инструмент издал протяжный, полный боли звук.
Человек заиграл. Странные, зловещие звуки превратились в красивую тревожную мелодию.
Юноша играл очень долго. На улице стемнело. На небе собрались тучи. Первые капли дождя упали на землю.
От самого горизонта до маленького домика пианиста прокатился громовой раскат. Новая вспышка молнии осветила комнату.
Человек не прекращал играть. Звуки клавесина походили на дождь. Человек играл дождь.
Юноша очень любил осень. Ему так нравился цвет листьев в это время года. И спокойная, задумчивая тишина.
Осень тоже любила юношу. И сейчас оплакивала его участь…
Юноша играл увлеченно, вслушиваясь в музыку. Вдруг он с ужасом заметил, что клавиши алы от крови. Но не перестал играть. Игра это его жизнь. А его жизнь это осень.
Сердце бешено колотилось в груди, грозя выскочить. Его стук сливался со стуком капель за окном…
Приближалось утро.
Сердце замедляло свой бешеный ритм. Дождь тоже постепенно прекращался…
Рассвет.
Дождь кончился. Сердце остановилось…
† † †
— Этот домик полвека назад построил некий пианист, —
произнес скучным голосом агент по недвижимости.
Девушка огляделась.
Домик был довольно опрятный и милый.
— По большей части обстановка осталась со времен хозяина, — словно извиняясь, проинформировал агент.
— А что с ним случилось?
— Он играл на своем клавесине и… умер.
— Что, просто так? Умер и все?
— Ну, да. Сердце остановилось.
— Ясно, — кивнула девушка.
— Если хотите, можете осмотреться.
— Спасибо.
Девушка медленно пошла прочь из коридора. Впереди была закрытая дверь. Девушка толкнула ее, и дверь, тихонько скрипнув, отворилась.
В комнате стоял клавесин, рядом табурет.
Девушка осторожно прошла.
Было открыто окно, и порыв осеннего ветра занес в комнату сухие листья.
Напротив окна был письменный стол. Девушка подошла к нему и выдвинула верхний ящик. На дне одиноко лежал запечатанный конверт. Она взяла его. На конверте было указано только имя адресата. Да и то не полностью.
— Значит Хаул, — медленно прошептала девушка.
Новый порыв ветра всколыхнул ее длинные черные, с синеватым отливом, волосы. Она смахнула прядь с глаз и открыла следующий ящик.
В нем были ноты. Чернила сильно выцвели, но прочитать все же можно. Девушка умела играть на фортепиано и знала нотную грамоту.
Мелодия показалась ей знакомой, и она решила попробовать сыграть ее.
Усевшись на табурет, девушка откинула волосы, и они легли мягким переливающимся шлейфом ей на спину. И начала играть.
Мелодия напоминала ей стук капель. Но к нему примешивался стук еще чего-то. Это сердце. Испуганное сердце.
Девушка играла увлеченно. Она услышала шаги, но была не в силах оторваться от прекрасной мелодии.
Незнакомец положил руки на плечи девушки.
— Ты любишь осень? — Тихий шепот, похожий на шуршание листьев, раздался за ее спиной.
Она очень любила осень. И дождь.
Девушка кивнула.
— Кто ты? Ты – Хаул?
— Я – осень, — прошелестел голос.
Девушка сжалась, когда за спиной у нее незнакомец обратился вихрем листьев и улетел прочь.
Только тогда девушка оглянулась. Этот голос, похожий на шелест листьев, до сих пор звучал у нее в ушах.
Она вскочила и выбежала на улицу.
Собирался дождь.
Девушке показалось, что с неба на нее кто-то смотрит.
« Я жду» — подумала она и вернулась в дом.
† † †
— Посмотри, Миреи, они все еще не понимают! — сказал Хаул.
Миреи взглянула на него.
— А что они должны понять?
Хаул ласково посмотрел на тонкие черты ее лица.
— Мы не умерли. Мы стали осенью. Пойдем.
Юноша протянул девушке руку. Та, не колеблясь, взяла ее.
— Где мы?
— Это мой дом. И твой.
Хаул указал Миреи на суетящихся у входа людей, выносящих укрытого простыней человека.
— Это я?
— Нет. Это только твое тело.
На глаза Миреи навернулись слезы.
— Но я даже никогда не любила!
Первые капли дождя упали на землю.
— Ты же любишь осень? Значит, ты любишь меня…
Амадей
Лис
Слезы осени. Человек за клавесином.
Окно открыто. Прохладно, но он не собирается закрывать створы. Порыв осеннего ветра занес в комнату сухие листья. Один из них задел длинные черные, с синеватым отливом, волосы человека. Но он даже не обернулся. Тонкие черты лица юноши выражали полную отчужденность.
Юноша сидел за клавесином. Этот старый инструмент давно никто не трогал, и на его поверхности из черного дерева скопился толстый слой пыли.
Юноша положил руки на клавиши и прислушался. Инструмент издал протяжный, полный боли звук.
Человек заиграл. Странные, зловещие звуки превратились в красивую тревожную мелодию.
Юноша играл очень долго. На улице стемнело. На небе собрались тучи. Первые капли дождя упали на землю.
От самого горизонта до маленького домика пианиста прокатился громовой раскат. Новая вспышка молнии осветила комнату.
Человек не прекращал играть. Звуки клавесина походили на дождь. Человек играл дождь.
Юноша очень любил осень. Ему так нравился цвет листьев в это время года. И спокойная, задумчивая тишина.
Осень тоже любила юношу. И сейчас оплакивала его участь…
Юноша играл увлеченно, вслушиваясь в музыку. Вдруг он с ужасом заметил, что клавиши алы от крови. Но не перестал играть. Игра это его жизнь. А его жизнь это осень.
Сердце бешено колотилось в груди, грозя выскочить. Его стук сливался со стуком капель за окном…
Приближалось утро.
Сердце замедляло свой бешеный ритм. Дождь тоже постепенно прекращался…
Рассвет.
Дождь кончился. Сердце остановилось…
† † †
— Этот домик полвека назад построил некий пианист, —
произнес скучным голосом агент по недвижимости.
Девушка огляделась.
Домик был довольно опрятный и милый.
— По большей части обстановка осталась со времен хозяина, — словно извиняясь, проинформировал агент.
— А что с ним случилось?
— Он играл на своем клавесине и… умер.
— Что, просто так? Умер и все?
— Ну, да. Сердце остановилось.
— Ясно, — кивнула девушка.
— Если хотите, можете осмотреться.
— Спасибо.
Девушка медленно пошла прочь из коридора. Впереди была закрытая дверь. Девушка толкнула ее, и дверь, тихонько скрипнув, отворилась.
В комнате стоял клавесин, рядом табурет.
Девушка осторожно прошла.
Было открыто окно, и порыв осеннего ветра занес в комнату сухие листья.
Напротив окна был письменный стол. Девушка подошла к нему и выдвинула верхний ящик. На дне одиноко лежал запечатанный конверт. Она взяла его. На конверте было указано только имя адресата. Да и то не полностью.
— Значит Хаул, — медленно прошептала девушка.
Новый порыв ветра всколыхнул ее длинные черные, с синеватым отливом, волосы. Она смахнула прядь с глаз и открыла следующий ящик.
В нем были ноты. Чернила сильно выцвели, но прочитать все же можно. Девушка умела играть на фортепиано и знала нотную грамоту.
Мелодия показалась ей знакомой, и она решила попробовать сыграть ее.
Усевшись на табурет, девушка откинула волосы, и они легли мягким переливающимся шлейфом ей на спину. И начала играть.
Мелодия напоминала ей стук капель. Но к нему примешивался стук еще чего-то. Это сердце. Испуганное сердце.
Девушка играла увлеченно. Она услышала шаги, но была не в силах оторваться от прекрасной мелодии.
Незнакомец положил руки на плечи девушки.
— Ты любишь осень? — Тихий шепот, похожий на шуршание листьев, раздался за ее спиной.
Она очень любила осень. И дождь.
Девушка кивнула.
— Кто ты? Ты – Хаул?
— Я – осень, — прошелестел голос.
Девушка сжалась, когда за спиной у нее незнакомец обратился вихрем листьев и улетел прочь.
Только тогда девушка оглянулась. Этот голос, похожий на шелест листьев, до сих пор звучал у нее в ушах.
Она вскочила и выбежала на улицу.
Собирался дождь.
Девушке показалось, что с неба на нее кто-то смотрит.
« Я жду» — подумала она и вернулась в дом.
† † †
— Посмотри, Миреи, они все еще не понимают! — сказал Хаул.
Миреи взглянула на него.
— А что они должны понять?
Хаул ласково посмотрел на тонкие черты ее лица.
— Мы не умерли. Мы стали осенью. Пойдем.
Юноша протянул девушке руку. Та, не колеблясь, взяла ее.
— Где мы?
— Это мой дом. И твой.
Хаул указал Миреи на суетящихся у входа людей, выносящих укрытого простыней человека.
— Это я?
— Нет. Это только твое тело.
На глаза Миреи навернулись слезы.
— Но я даже никогда не любила!
Первые капли дождя упали на землю.
— Ты же любишь осень? Значит, ты любишь меня…
Амадей
Лис