Гребанный каток. Пусть лучше будут лужи...

---

таки опять поперло на фанфики...

Автор: Amadey Nemez
Бета: Гость 17:39
Название: Никогда – это самое жестокое слово
Фандом: Ai no Kusabi
Размер: макси
Статус: только начат
Рейтинг: пока не определился...но расчитываю на NC
Пейринг: Рауль/Катце
Отказ от прав: это не я!
Предупреждения: отношения лиц одного пола, ненормативная лексика, автора потянуло на романтику, посему, на его сугубо личный взгляд, сие есть бред. Это было раз. Далее: два ОМП; кажется, ООС. Может, потом еще что-нибудь добавится.

начало...

Рауль
Я сижу в малоизвестном ресторане на окраине Апатии, малодушно прячась от вездесущих глаз амойской элиты, и пью фруктовый чай. Сосредоточенно так пью, почти с остервенением. Как же они все меня достали со своими приторно-лживыми улыбочками, фальшивым, насквозь пропитанным ложью сочувствием!
«Мне так жаль, господин Эм, он был замечательным руководителем…»
«Может, я смогу быть Вам полезным, теперь, после его смерти…»
«Ох, Рауль, как же мы с этим справимся? Так жаль, так жаль…»
Жаль им, как же, двуличные сволочи! Куклы бесчувственные! Ясон их всех держал в кулаке, после его смерти им – тишь да раздолье! Я не он, и они это прекрасно понимают, мое временное высокое положение им только на руку. Эти изворотливые твари никогда не были верны Минку по-настоящему! Будь моя воля, я бы..!
Поспешно обрываю эти недостойные блонди измышления и отпиваю уже изрядно подостывшую жидкость из своей чашки. Морщусь. Надо бы взять еще.
Усмехаюсь про себя. Будь моя воля, да? Ну вот, ты – временный Глава Синдиката, Рауль Эм, Главный нейрокорректор, сколько тебе еще власти надо? Ты уже давно должен был держать их всех под каблуком, а что делаешь ты? Трусливо отсиживаешься в тени. И даже не расслабляешься как следует! Чертов ты Идеальный Блонди, наконец, ну сколько можно?!
Решительно поднимаю руку, подзывая официанта, - здесь это не дроиды – живые фурнитуры, что-то вроде негласной вежливости к посетителям. Один подходит, кланяется, прижав к груди посеребренный поднос. Ярко-рыжая рваная челка, из-под нее – край страшного шрама, пересекающего щеку. Глаза сейчас вежливо опущены, но я знаю, что они пьяно-коньячного цвета. Я узнаю его за секунду до того, как он открывает рот, чтобы осведомиться, чем он может служить.
Неужели сам бывший фурнитур господина Ясона Минка, ныне Глава Черного Рынка, собственной персоной в кружевном фартучке и с истинно-фурнитурским выражением на лице?
— Да, господи...
— Катце! Вы ли? — удивленно восклицаю, не обращая внимания на его быстрый предупреждающий взгляд сквозь косые пряди. — И не притворяйтесь, что не узнали меня!
— Узнал, конечно, господин Эм, — еле слышно цедит он, сверля взглядом пол. — Только умоляю, тише! Вы завалите мне всю операцию.
— Ах, операцию! — невозмутимо усмехаюсь я и поднимаюсь на ноги. Вот тебе и расслабился. — Следуйте за мной. Думаю, нам есть о чем поговорить.
Рыжий дилер обреченно вздыхает и, выждав паузу, идет за мной в подсобные помещения. Все это тихо, не вызывая интереса у местной публики – ни мне, ни ему не нужны лишние проблемы в счет имеющимся. Хотя, насколько мне известно, в последний месяц, после гибели этого эксцентричного Ясона, вследствие проблем с Юпитер, а заодно и с электроэнергией на всей населенной территории Амой, подпольный бизнес в некоторых направлениях развивается довольно бурно. Уж не этим ли ветром занесло бывшего фурнитура в этот захудалый ресторанчик? А может, он просто следил за «Идеальным Блонди»?
Что за бред? Пытаюсь избавиться от глупых мыслей и внутренне съеживаюсь: что-то часто они стали приходить, эти «глупые мысли». Так и до щадящей нейрокоррекции недалеко. А я еще не настолько доверяю своим ассистентам, чтобы это позволить.
Разумеется, на моем лице ничего не отражается. Молодец, можешь собой гордиться, как всегда. Дойдя до тупичка, заставленного всякой фурнитурской дребеденью, я останавливаюсь и оборачиваюсь к Катце. Он нервничает и неосознанно жует свои губы – хочет курить. Терпите, рыжий, терпите. Я не выношу табачный дым.
— Я надеюсь, Вы осведомлены о том, что после гибели Ясона Минка, Вашего непосредственного хозяина, Вы, как и вся его собственность, переходите в мое подчинение? — холодно и немного приглушенно говорю я.
— Я больше не фурнитур, — несколько озлобленно цедит он, и я замечаю, как дергаются пальцы его руки, словно он желает запустить ее в челку и начесать сильнее на глаза. Или запустить в меня чем-нибудь. Все-таки, все монгрелы невоспитанны, если не держать их под контролем.
— Вот именно. Вы официальный агент Первого Консула на Рынке… бывшего. — Неуклюжая поправка заставляет бывшего фурнитура поднять на меня глаза. Что, неужели сорвался? А вот не дождетесь! — Поэтому потрудитесь объяснить, что вы здесь делали, Катце?
— Это не Ваше дело, господин Эм, не вмешивайтесь. Я здесь по долгу службы, а не ради развлечения, уж поверьте. — Мужчина как-то устало качает головой, все его раздражение словно испаряется в считанные секунды, а рука все-таки поднимается к лицу и дергает огненные пряди.
Во мне же напротив просыпается ярость. Да он зарвался! Этот монгрел, бывший фурнитур, будут указывать мне, Первому Консулу Амой, Главному нейрокорректору, что делать?! Мне, блонди?!
Все так же не меняясь в лице, хватаю его за горло и припечатываю к стене. Поднос с грохотом падает на пол. В свете тусклой, мигающей лампы над нами бледное лицо с разметавшимися рыжими волосами выглядит растерянным и непонимающим. Но страха в глаза недостаточно. Да как ты смеешь?
— Я не допущу, чтобы мои подчиненные выглядели подобным образом, — шиплю я в негодовании. Мои пальцы брезгливо тянут кружево. — Это понятно?
— Да, господин Первый Консул. Вы позволите мне закончить здесь свою работу?
Несносный монгрел!
— Хорошо. — Выпускаю его и отступаю назад. — Когда освободитесь, жду Вас в своих апартаментах. Нам еще много предстоит обсудить в сложившейся ситуации.
И, не дожидаясь ответа, ухожу.

Катце

Эти блонди, они все одинаковые! Черт бы их побрал, считают, что, если им что-то нужно, значит, остальные могут перебиться! Твою мать, почему именно я?! Что ему, других мало, из его этой… лаборатории?! Проклятый блонди!
Оправляю одежду, хватая с пола поднос, и бегом вылетаю на кухню.
Я всегда считал тебя уж во всяком случае не глупее остальных. И сейчас, иду, думаю: «Только не узнай, а если узнаешь, догадайся промолчать».
Да я ведь тогда уже расслабился, когда увидел его холодный, рассеянный взгляд. Идеальный, блин, Блонди. Подошел, поклонился и, чтобы точно не быть узнанным, скромно так произнес:
— Да, господин. — Ну, теперь все хо…
— Катце!
Сука. И ведь надо было все испортить. Так мало того, он этим не ограничился! Бросай, значит, все и беги к нему сломя голову – его высочество, Ледяной Принц, изволили пожелать видеть тебя незамедлительно! Сволочь капризная. А я, между прочим, занятой человек, у меня работа, только никого это не волнует.
Не нравится ему, видите ли, как я выгляжу на работе! В такое время честным трудом ничего не добьешься, поэтому приходится, но ему-то об этом как сказать?!
Сорвав с себя фартук, комкаю его и отправляю на разделочный стол, вслед за подносом.
Сзади подходит мой подчиненный, с испуганным видом глядя на происходящее.
— Шеф, что…
— Сворачиваемся. Скажи всем нашим. В следующий раз – в моем офисе, время я сообщу, — обрываю его посередине фразы. Слишком не хочется ничего объяснять.
— Но, шеф, а как же..?
— Как-нибудь! — взрываюсь я, разъяренно глядя на трясущегося паренька. — Все детали обсудим позже.
— Но что сказать остальным?
Я усмехаюсь и тянусь в карман за сигаретой.
— Скажи, что приоритеты сменились. Принц поменял полярность.
Глаза черноволосого парнишки удивленно расширяются, но, справившись с собой, он кланяется и бегом отправляется передавать новости.
Я же, закурив, взлохмачиваю челку и, оглядевшись, выхожу через черный ход. Блонди не любят ждать.
Позади ресторана, возле шаткой лестницы, меня ждет черный неприметный аэромобиль. Зачем бросаться в глаза? Да, у меня достаточно кредитов, чтобы купить себе более вызывающе-совершенную модель, но мне это ни к чему. А на половину стоимости этой крошки я оборудовал ее в техническом плане покруче многих ее дорогостоящих собратьев.
Сев за руль и положив себе на колени любимый ноутбук, первым делом просматриваю почту. Ничего нового – несколько заказов на транспортировку петов и других важных грузов – два из них от доверенного лица посла Федерации, господина Хезала, некого Криса Тота, - я пересекался с ним пару раз по работе еще при Ясоне, и этот федерал мне страшно не понравился. Где только господин посол нарыл такого недотепу? Хорошо хоть, можно вести дела по комму, избегая личных встреч.
С тяжелым вздохом запускаю пальцы в челку, отвожу ее с лица и, откинувшись на спинку кресла, выдыхаю дым. А ведь хотел сегодня лечь пораньше и таки выспаться первый раз за последний месяц. На одних стимуляторах и кофе долго не протянешь. Но нужно ехать в Эос, к этому странноватому другу Минка, который явно не отпустит, пока я буквально с ног валиться от усталости не буду. Хотя, даже тогда не факт. Гребанный блонди!
Вставляю ключ в зажигание и, набрав код, ввожу координаты обиталища ученого в навигатор. Дисплей мигает и выдает мне кратчайший путь.
Танагура встречает меня разноцветным неоновым безумием. Несмотря на поздний час на улицах достаточно машин, чтобы благополучно застрять в пробке. Поэтому, когда я, наконец, добираюсь до входа в апартаменты главы лабораторий Гардиан, мне приходится довольно долго ждать, чтоб мне открыли дверь. Приготавливаюсь небрежно фыркнуть на незадачливого и, наверняка, сонного фурнитура и так и застываю с открытым ртом, в котором каким-то чудом удерживается тлеющая сигарета.
На пороге апартаментов Главного нейрокорректора стоит он сам собственной недовольной персоной.
— Г… господин Эм?.. — Я не сразу прихожу в себя от такой чести.
— Вы быстро. Я ожидал Вас позже. — Сухой, вежливый тон, ничего не выражающий взгляд зеленых глаз. Элита, мать их Юпитер.
Но могу поклясться, что тогда, в ресторане, эти зеленые омуты светились неподдельной грустью.
Что за сентиментальность? Блонди не умеют чувствовать, это все знают. Может, он просто переутомился на работе, и я принял усталость за грусть? Хотя, какое мне до этого дело?..
Господин Эм отходит, пропуская меня в вестибюль. Поспешно убираю сигарету, затушив об крышку пачки, и туда же кидаю окурок.
— Следуйте за мной, — приказывает блонди, и через некоторое время мы оказываемся в рабочем кабинете ученого.
Даже странно, насколько эта комната отличается от идентичного по функциям помещения Минка. Потому что у Ледяного Принца это действительно комната, очень уютная и в теплой, приятной гамме. На полу персиковый ковер с простым цветочным узором, выполненным нитками более темного оттенка, посреди комнаты, перед рабочим столом из настоящего дуба, стоят два удобных и мягких с виду кресла, обитых материей цвета топленого молока, за столом стоит вполне современное коричневое компьютерное кресло, на столе – аккуратно сложенные пачки документов и монитор компьютера, в углу комнаты примостился диванчик из той же серии, что и кресла, накрытый золотистым покрывалом и заставленный такими же подушками; уж не знаю, каким материалом обклеены стены, но они тоже золотого, только более насыщенного, цвета.
— Не хотите ли выпить чаю? — раздается внезапно ну никак не вяжущийся с обстановкой холодный голос Эма.
— Спасибо. Лучше кофе. — Если уж я тут застрял.
Блонди подходит к своему столу и, нажав кнопку вызова фурнитура, заказывает кофе и зеленый чай. Понятно, хочет расслабиться. Значит, легенды о неутомимости детей Юпитер – всего лишь легенды.
— Присаживайтесь, — говорит Главный нейрокорректор, когда буквально через полминуты молчаливый слуга приносит поднос с двумя чашками и сахарницей и так же молча уходит. Сам он располагается на компьютерном кресле, я же пристраиваюсь напротив (а я оказался прав, действительно, очень удобно) и беру в руки свою чашку.
Консул внимательно наблюдает за мной рассеянным тем не менее зеленым взглядом, пока я в пару глотков ее осушаю, и интересуется:
— Еще?
Я готов себя убить, когда я чуть ли не жалобно киваю.
Глава лабораторий повторяет заказ и, размешивая в своей чашке уже третью ложку сахара, медленно произносит:
— Давно не спали, Катце?
Я неопределенно пожимаю плечами, принимая у фурнитура новую порцию своего невольного наркотика и гадая, что может значить такое поведение. Банальное сочувствие исключаю сразу, как и остальные проявления эмоций, оно не свойственно гордым сыновьям Юпитер. Ему от меня что-то нужно, вот он меня и бережет – это, пожалуй, самое рациональное объяснение, и оно меня вполне устраивает. Мне нужен покровитель на Рынке, за именем которого можно будет спрятаться при проведении каких-то афер. На высокопоставленных блонди контрабандисты и таможенники, естественно, наезжать не будут, а вот на полугражданина, к тому же бывшего фурнитура, очень даже. Поэтому сотрудничество с Раулем Эмом – обоюдовыгодное дело. А мы, монгрелы неразумные, хотели путем шантажа добиться хотя бы видимости такого договора, вот и следили за Идеальным Блонди последние несколько недель.
Господин Эм откидывается на спинку, отпивая ароматную сладкую жидкость.
— У меня к Вам предложение, Катце.
— Я слушаю Вас, господин Эм.

Рауль

Дилер выглядит измотанным. По сравнению с ярким цветом волос лицо кажется очень бледным. И пальцы неосознанно тянуться в карман, где, наверняка, лежат сигареты.
— Я слушаю Вас, господин Эм. — Янтарные глаза бесстрашно встречают мой взгляд.
Монгрелы… – про себя пожимаю я плечами.
Украдкой наблюдаю за ним. Катце медленно попивает кофе и терпеливо ждет, пока я заговорю. Воспитанный монгрел.
— Я знаю, что Вы долгое время служили верой и правдой господину Минку в качестве его агента на Черном Рынке. Также я знаю то, что на самом деле Вы фактический Глава Черного Рынка, и основная Ваша деятельность – это контрабанда. — Я про себя вздыхаю и отпиваю свой чай. Да, я готовился перед нашим разговором, я знаю о нем все, что только возможно узнать с помощью Сети. — Я считаю такую политику весьма эффективной, поэтому предлагаю Вам работать на меня на идентичных условиях. В прошлом Вы показали себя как успешного руководителя такого рода, и я надеюсь, что не разочаруюсь в Вас в дальнейшем, Катце. Сколько времени Вам требуется, чтобы обдумать мои слова?
Юпитер, что я делаю? Я только что похвалил монгрела?!
Катце, чуть улыбнувшись, вновь серьезно смотрит на меня, отставив свою чашку.
— Нисколько, господин Эм. Я полностью с Вами согласен. Я принимаю Ваше предложение.
Ну вот, оказывается, не зря хвалил – мозги у него, определенно, есть. Честно сказать, не рассчитывал, что все пройдет так быстро и гладко. Что ж, теперь я буду часто с ним встречаться – кажется, это будет интересно.
Удовлетворенно киваю и, переложив документы, произношу:
—У меня к Вам больше ничего нет. Вы свободны. Жду Вас завтра в восемь, подготовьте отчет о текущем состоянии Черного Рынка и его перспективах.
Рыжий дилер тут же вскакивает на ноги, кланяется и направляется к дверям.
Что-то в его немного сутулой спине, одетой в черный плащ, и в рыжем затылке заставляет меня окликнуть его у дверей.
— Катце! Выспитесь, пожалуйста, до завтра.
Повернувшийся на оклик монгрел задумывается, потом улыбается и, кивнув, уходит.
Во имя Юпитер, что я себе позволяю?!
Провожу рукой в тонкой перчатке по лицу. Похоже, мне тоже не помешает пара часов спокойного сна для восстановления функций.
Подхожу к окну, что за моей спиной слепо смотрит зашторенным проемом во всю стену. Раздвигаю тяжелые золотые шторы и смотрю на раскинувшуюся внизу Танагуру, сияющую неоновыми огнями. Там уже вовсю кипит ночная жизнь, но отсюда, с высоты сотни этажей башни Эос, виден еще закат. В этот вечер солнце, нависшее над горизонтом, кажется особенно разбухшим и болезненно-кровавым.
Почему это произошло? До сих пор не могу смириться. Что же произошло? Почему блонди пожертвовал всем ради какого-то монгрела? Монгрела… Это же… немыслимо.
Алые лучи оседают на моих волосах, окрашивая их в рыжеватый цвет. Такой же, как у бывшей мебели Ясона, у этого дилера по имени Катце.
Катце тоже монгрел, как и тот пет, Z107M, но насколько они непохожи. Рыжий цивилизован, вежлив, хорошо одет, он выглядит скорее как элита, чем как житель трущоб. Но Глава Черного Рынка исключение всего лишь. Всего лишь? Он доказал, что таких больше нет.
О чем я вообще думаю? Я стал сентиментальным. Юпитер недовольна. Я чувствую, что на моем месте она хотела бы видеть прежнего Консула. Если бы умер я, она бы не расстроилась. Если бы умер я, ничего этого бы не было. Если бы умер я. Мне больше нет места здесь. Я перестал видеть смысл своего существования.
По всему телу пробегает гневная дрожь, пальцы сжимаются в кулак. Глухой удар в стекло.
Это ты во всем виноват, Ясон Минк!
Сразу становится жарко, в горле образуется тугой ком – ни сглотнуть, ни выдохнуть. Пальцы тянутся к шее, кожу царапает прикосновение тонкой синтетики.
Через некоторое время мне все же удается отдышаться. Все хорошо, нужно просто забыть, отодвинуть эти мысли в самый дальний угол своего сознания и заняться составлением плана переговоров с Федерацией.
Глубоко вздохнув, возвращаюсь за стол и включаю компьютер. Открываю нужный документ и погружаюсь в работу. Но уже через полчаса понимаю, что я едва ли написал больше нескольких предложений. Я не политик. Я не справляюсь один. Мне тебя не хватает, Ясон. Я почти никогда тебя не понимал, но пока ты был жив, я был хоть кому-нибудь нужен. Пока ты был жив, я был готов поддержать любое твое сумасбродное решение. Но все же ближе к концу ты стал от меня отдаляться. Ты не прислушивался ко мне, и вот что получилось.
Отодвигаю от себя клавиатуру и сжимаю виски. Как же так могло получиться? И почему я до сих пор об этом думаю?
Я просто переутомился.
Поднимаю глаза, и мой ищущий взгляд натыкается на оставленную дилером чашку. Хорошее утешение – чашка, оставленная монгрелом. Пусть даже красивым. А Катце красив, иначе не был бы фурнитуром Первого Консула.
Да, Рауль, что-то ты совсем расклеился. Блонди не положено думать о фурнитурах, тем более чужих. Тем более бывших.
А как он улыбнулся моим последним словам. У него рыжие волосы и янтарные глаза, не знал, что у монгрелов так бывает. Кажется, они с Ясоном проворачивали какие-то политические интриги. Надо будет спросить. Когда он начал курить? У него такой подавленный вид. У него рыжие волосы. И янтарные глаза. Живые. Он улыбается, так…
Я не чувствую, как моя голова падает на руки, и я забываюсь сном, полным непонятных видений.

Катце

Наверно, я чего-то не понимаю. Он издевается? Он действительно не понимает, или это у него юмор такой?
Юмор у блонди? Самому-то не смешно?
Сворачиваю на свою улицу в Мидасе, в глаза сразу бросается отсутствие освещения. Опять?! Да сколько можно, мать-их-Юпитер?! Уже которую неделю без электричества! Конечно, зато в Эос наверняка все есть.
Черт, отчеты! Данные же на стационарном компе! Придется вытаскивать доисторические транзисторы и подключаться к дополнительному источнику питания, чтобы выйти в Сеть. И когда мне, позвольте спросить, высыпаться?
Он точно издевается. Все блонди – одинаковые сволочи! Вечно из-за них проблемы. Знал ведь, с кем связываюсь, так нет!
М-да, блонди, выходящие по ночам перегрызать провода именно на моей улице, – это уже даже не психоз, а откровенный бред. В конце концов, свет сейчас почти во всем Мидасе периодически отключают. Просто… ну, неужели обязательно именно сейчас?!
Картина «ночные блонди» еще некоторое время поднимает мне настроение, пока я ставлю аэромобиль и, забрав ноут, иду внутрь, а вернее, в низ своей квартиры. Там оно снова опускается на отметку «ниже плинтуса» при мысли о том, сколько еще предстоит сделать.
Если раньше (хотя бы, сегодня утром) комната освещалась худо-бедно лампочками индикаторов техники, которая во множестве украшает собой почти все стены, то сейчас темнота стоит непроглядная. После первых же шагов натыкаюсь на диван, мной же вчера передвинутый с центра комнаты, чтобы не мешал грузить новое оборудование. Матерясь и потирая ушибленную ногу, достаю из кармана зажигалку. Маленький тусклый огонек освещает полный разгром моего жилища. На самом деле, бардак – второе имя моего дома.
Пинком откидываю пласт полиматериала и свободной рукой поднимаю панель под ним, там находится склад – моя гордость. Больше половины приборов я собрал сам. Вытащив все, что мне нужно, опускаю панель на место и возвращаю импровизированный коврик в надлежащее положение.
Достаю ноутбук и, присоединив пару проводов к батарее одним концом, а вторым к большому трансформатору (моего изобретения), получаю генератор незатухающих колебаний. Вообще, после того, что я сделал для усовершенствования ноута, в «спящем» режиме тот должен проработать не меньше пяти часов – так что, это неплохой источник питания. Похимичив с достопамятными транзисторами, которые я купил на аукционе музейной техники, таки включаю домашний компьютер.
Быстренько просмотрев и перекинув на диск нужные мне файлы, отключаю комп, чтобы лишний раз не искушать судьбу. Все-таки в ноутбуке работать сейчас безопаснее. Загружаю диск и принимаюсь за составление документов для господина Главного нейрокорректора. Вернее, господина Первого Консула. Да, нелегко, когда у власти такие повернутые, как господин Эм. Он даже для блонди странный. Помню, Ясон говорил, что его друг, конечно, гениальный ученый, но в остальном обращении просто чудной. Хотя он и его создательница стоят друг друга. Не удивлюсь, если окажется, что генетик у нее в любимчиках ходит. Даром, что Идеальный Блонди – вот уж чего не скажешь, если не знать.
В таких вот безрадостных размышлениях проходят несколько часов, за которые я успел сварить себе кофе с помощью все того же трансформатора. Выпив как минимум сотую чашку за сегодня, понимаю, что начинаю ненавидеть кофе. От количества выкуренных сигарет плохо становится даже мне. Составление отчетов – дело, конечно, нехитрое, но жутко нудное и долговременное. Закончив с последним, на секунду закрываю глаза… – и вот уже на запястье надрывается будильник.
Вздрагиваю от неожиданности и потираю глаза. Со стенных полок приветливо мигают индикаторы, ноут на коленях благополучно безмолвствует. Отложив технику на диван рядом с собой, вскакиваю, пытаясь сориентироваться. И тут на глаза попадается дисплей часов.
Черт! Уже семь – через час нужно быть в Эос у господина Эма!
Молнией метнувшись в ванную и умывшись, вспоминаю про нераспечатанные документы. Закурив, включаю компьютер. Пока жду полной загрузки, ставлю ноутбук на зарядку и вынимаю диск. Запустив принтер, смотрю на часы – полвосьмого, переодеться уже не успею. Ну, и черт с ним, не на свидание иду. Оправляю чуть измявшуюся одежду, забираю распечатки и, выключив компьютер, выхожу.
По дороге в Эос меня пару раз останавливает патруль. Я что, так плохо выгляжу? Вспоминаю, что не успел позавтракать, как всегда. Если день так хорошо начинается – жди неприятностей.
К дверям Эос я успеваю ровно к восьми часам. А еще предстоит подниматься на лифте на 118й этаж, где находятся апартаменты Главы лабораторий Гардиан. Выбросив недокуренную сигарету на пол зеркальной кабины, с мстительным удовольствием наступаю на нее носком ботинка и смотрю на свое отражение. Бледное лицо с фиолетовыми кругами под глазами и темной полоской шрама, безуспешно прикрываемой взлохмаченными рыжими волосами.
А он не испугается? Со смешком приглаживаю волосы (безрезультатно, кстати), когда лифт вдруг тормозит на уровне восьмидесятого этажа. Только попутчиков не хватало с утра пораньше.
В открывшиеся двери, к моему удивлению, входит доверенное лицо посла, тот самый Крис Тот, чьи заявления я читал вчера вечером. А этот что здесь делает в такое время? К тому же без своего патрона.
Федерал явно теряется, завидев неожиданного попутчика, хотя старается скрыть это всеми силами. А силенок-то маловато. Усмехаюсь про себя: федералы… Прообщавшись столько времени с элитой, уж можно, наверно, чему-то научиться. Например, как построить себе памятник в натуральную величину без материальных затрат и предельно быстро по времени. Я вот такого шанса не упускаю, заодно получив возможность показать, что на Амой даже дилеры Черного Рынка держат себя в руках лучше, чем добрая половина (а то и больше) федеральных дипломатов.
Поэтому я сдержанно киваю и сторонюсь, освобождая ему пространство. Тот спохватывается и, поправив очки, заходит. Двери лифта смыкаются за ним.
— Здравствуйте, — запоздало отвечает он. Потом, помедлив: — Вам какой?
— 118й, — говорю я, стараясь сдержать ухмылку при виде того, как парень вздрагивает, услышав номер этажа. Что, не тянет в подопытные кролики к главному генетику Амой? А, точно, он же теперь Первый Консул. Тем не менее, от этого он не становится менее страшным, да?
Дипломат, не говоря больше ни слова, задает нужный этаж. Он заслуживает еще один мой удивленный взгляд, когда не выходит вместе со мной на уровне апартаментов Консула. Я лишь успеваю заметить, как он, пугливо кивнув мне и прижимая к себе свой чемоданчик, нажимает на панель управления лифтом и задает этаж офисов и лабораторий. Мало ли…
Пожав плечами, направляюсь к двери. На этот раз мне, как и положено, открывает фурнитур. Меня охватывает невольное разочарование. А что ты хотел? Ты монгрел, он блонди, тебе вообще, откровенно говоря, не положено здесь находиться по статусу, так что радуйся.
Позволяю фурнитуру снять с себя плащ, предварительно вынув оттуда сигареты (на всякий случай), и говорю, просто чтобы не казаться невежливым:
— Господин Эм дома? А то попросят придти в такую рань, и по неотложным делам катаются. Это же элита, — усмехаюсь я и внезапно понимаю, что мальчишка не реагирует. Вешает плащ и как будто не слушает. — Эй, ты что, глухой? Я, кажется, спросил тебя – отвечай!
После этого окрика слуга поворачивается и, отвесив поклон, спокойно произносит, глядя куда-то мимо:
— Хозяин в своем кабинете. Я провожу.
И, отвернувшись, идет вперед. Я поспешно следую за ним. Интересно, чем же я ему так не понравился?
Несмотря на то, что сказал фурнитур, во всех коридорах темно. Но в щель под дверью Главного нейрокорректора просачивается слабый луч света. Киваю, отпуская мальчишку, и, постучавшись, вхожу. Чтобы сразу замереть на месте, как врезавшись в стену.
Свет, просачивающийся под дверью, исходит от огромного – во всю стену – незашторенного окна. А на рабочем столе, сложив руки в тонких белых перчатках, щекой на клавиатуре, закрыв струящимся, переливающимся в солнечном свете золотом волос разворошенные документы, сладко спит Глава отдела нейрокоррекции и лабораторий Гардиан, Первый Консул Амой, Идеальный Блонди Рауль Эм. Лицо во сне расслабленно и не напоминает больше фарфоровую маску. Золотые брови слегка сведены, так по-детски, почти «домиком», тени от длинных ресниц дрожат на щеках.
Прав был Ясон, для блонди Эм слишком чудной. Ну какой элитник, стоящий сразу на стольких ответственных постах, позволит себе заснуть на рабочем месте? А может, все дело как раз в объеме возложенных на него обязанностей, и ученый банально израсходовал весь свой запас физических сил? Ведь даже машинам нужен отдых.
В картину бреда про «ночных блонди» добавляется Рауль Эм, собственными блондиевскими зубками перекусывающий кабель в моем бункере. После этого мне невольно становится его жаль. Хорошо, что блонди не умеют читать мысли, иначе после подобного нейрокоррекция будет самым желаемым исходом.
И тут блонди шевелится и открывает затуманенные после сна, как всегда растерянные, зеленые глаза.
— Катце? — Что ж, честь и хвала тремстам пунктам интеллекта элиты, раз он узнает меня прямо спросонья.
Позволив себе слегка усмехнуться, кланяюсь:
— Господин Эм.

Рауль

Что-то неправильно. Не как всегда. Мне неудобно лежать, и я слишком медленно просыпаюсь. Почему меня никто не разбудил? Ничего не понимаю.
Сквозь сон моего слуха достигают короткий тихий стук и звук открываемой двери. Фурнитуры не стучатся. Кто же?
Через силу разлепляю веки, почему-то непривычно тяжелые, и вижу перед собой фигуру в темном плаще, с ярко-рыжими волосами. На открытой половине лица непередаваемая смесь недоумения и… умиления? Это что, все еще сон?
— Катце? — на всякий случай интересуюсь я, пытаясь понять, где я нахожусь.
Выражение лица тут же меняется, губы растягиваются в улыбке, нет, даже в ухмылке, и, согнувшись, монгрел отвечает:
— Господин Эм.
Что он здесь делает? Ах, да! Я же сам вызвал. Уже восемь? Почему меня никто не разбудил?!
Поспешно выпрямляюсь на своем месте, глядя на дилера из-под растрепавшейся челки. Взгляд получается угрюмым. Конечно. Юпитер, какой позор! Подавляю желание занавеситься волосами сильней, чувствуя, как к лицу почти неумолимо подкатывает волна стыда.
Этот… бывший фурнитур, да как он посмел?! Вдыхаю глубже. Так, надо взять себя в руки, он не виноват, ты сам загонял себя до изнеможения. Рабочие ресурсы блонди, конечно, больше, чем у людей, но тоже не безграничны. Нужно часть документации проектов отдать моему заместителю – он умный руби, справится, – и все будет хорошо. А сейчас, просто сосредоточиться. К десяти меня ждут в лаборатории, нет времени на смущение и подобные глупости.
— Простите, Катце. Кажется, я задремал. Надеюсь, Вы не долго ждали.
Юпитер! Недосыпание не идет мне на пользу. Зачем я это сказал?
На секунду зажмурившись и нажав пальцами на переносицу, кивком указываю рыжему кресло напротив себя и, уперев локти в подлокотники, складываю пальцы перед собой треугольником.
— Благодарю Вас, господин Эм. Не стоило беспокоиться. — Монгрел немного неуклюже садится, никак не показывая, что произошло что-то необычное.
Хорошо же его выдрессировали.
Пожалуй, нужно взбодриться, или я просто усну, слушая доклад.
— Не хотите ли кофе? — Невежливо пить в одиночку.
Катце поднимает на меня глаза от своих бумаг и быстро кивает. Замечаю непроходящие тени под глазами и общий безрадостный вид. Кажется, он пренебрег моим пожеланием выспаться. И просит кофе, чтобы не зевать в ответственный момент. Упрямый контрабандист. Но он не знает, что в зеленом чае таурина и того же кофеина гораздо больше, и при хорошей концентрации он намного эффективней. Ну, не мне же его учить.
Нажимаю на кнопку вызова фурнитура:
— Принеси зеленый чай и кофе в мой кабинет.
Скоро, даже по меркам фурнитуров, дверь приоткрывается, и в нее проскальзывает мальчишка, несущий в руках поднос.
Не выношу его. Прошлый был лучше.
Катце кивает слуге, кажется, проводив его удивленно-неприязненным взглядом. Странно, я думал, никто, кроме элиты, не осведомлен. В чашку дилер вцепляется, как в спасательный круг. Мог хотя бы попытаться скрыть свое состояние, хмыкаю я про себя.
Впрочем, я через чур много думаю об этом, возможно, сказывается недосыпание вкупе с переутомлением и общей напряженностью в последние несколько месяцев. Эти недели были особенно выматывающими. Участились вызовы от Юпитер, да и в лаборатории я все чаще теряю концентрацию, что непозволительно при моей работе. И еще эти вечные приемы, федералы, эти генетически неполноценные особи с абсолютным отсутствием самоконтроля. Я всегда думал, что это показная слабость, которая на деле окажется хитроумной стратегией по воздействию на нашу психику – самое уязвимое место блонди, поскольку это, пожалуй, единственное несовершенство, роднящее нас с более низкими расами, но я ошибся, и то, что я считал за оболочку, оказалось изнанкой – абсолютной открытостью. Я вообще слишком много думаю, так всегда было. Просто в последнее время планка моего стабильного психического состояния стала покачиваться. И внешней силой, спровоцировавшей эти колебания, был взрыв. Тот самый.
Ну вот, я опять задумался. Чашка с чаем в моих руках слегка подрагивает. Комм вибрирует? Или просто тремор. У блонди. Никогда не думал, что стану свидетелем подобного. И никогда бы не мог предположить, что этим блонди буду я.
От чая пахнет лимоном. Неприятно. Вижу в мелких волнах на поверхности жидкости свое отражение. Я ведь четко сказал – или жасмин, или бергамот! Вскидываю голову, ища взглядом кнопку, и натыкаюсь на пачку бумаг.
И вспоминаю про Катце.
А он ведь смотрит, внимательно, не отрываясь. И даже… кажется? Или янтарь прищуренных глаз отражает изумление пополам с некоторой долей волнения? Проклятье! Предстать перед монгрелом в таком состоянии!.. Хотя, он же бывший фурнитур. И все-таки, нельзя такое допускать – ведь он слишком заметен, и убрать его не получится… О чем я? Ясон его не утилизовал, и дилер вполне оправдал ожидания.
Отставляю чашку, громко стукнув дном об столешницу. Почему он не отводит взгляд?
— Что Вы смотрите?
Катце как будто спохватывается, и его лицо становится опять непроницаемым. Уголок рта дергается, обозначая ухмылку. Рука тянется к карману.
— Простите, господин Первый Консул. Я задумался. — Дилер опускает взгляд на свои бумаги.
Что за дерзость? Но надо возвращаться к делам. Этот бессмысленный диалог ни к чему не ведет, и к тому же время не позволяет.
— Я слушаю Вас. Ведь Вы подготовили то, что я просил?
— Конечно. Господин Эм, Вы позволите закурить?
Закурить? Это точно меня убьет. Надо приказать принести мой чай.
— Нет.
Рыжий вздыхает, отпивает большой глоток кофе и, откашлявшись, берется за бумаги.
— Хорошо. Итак, сегодняшняя ситуация на Рынке позволяет считать, что… — Обычные сведения, сводки, проблемы. Интонации профессиональные, движения точные – ни одного лишнего слова или взгляда. Похоже, он чувствует себя в своей стихии. Через некоторое время понимаю, что потерял нить рассуждения. Придется взять распечатки и изучить их потом. Хотя, он и сам неплохо разбирается в этом, по большей части ему можно довериться.
Бросаю взгляд на наручный коммуникатор. Отведенное ему время истекло.
— Достаточно. Мне кажется, Вы знаете, о чем говорите. Отдайте Ваши отчеты, — решительно прерываю я.
Он останавливается, растерянно глядя на меня, но потом кивает, протягивая мне документы. Кажется, листы дрожат.
— Конечно. У Вас есть еще какие-то поручения ко мне?
— Нет. Вы свободны. Если понадобитесь, я смогу Вас найти.
Дилер встает, кланяется и, не оборачиваясь, уходит.
Глубоко вздыхаю и провожу рукой по лицу. Было бы неплохо переодеться и умыться.
Через час нужно уже быть в лаборатории.
Нажимаю на кнопку на панели:
— Чай с бергамотом в мой кабинет. Сейчас же. И рабочий сьют. — Не дожидаясь подтверждения, отключаю связь и откидываюсь в кресле. Чувствую себя как никогда отвратительно, хотя, если подумать, ничего такого сверхъестественного не случилось. Просто перегрузка и естественная реакция организма на нее. Все бы было в порядке, если бы не этот так не вовремя появившийся монгрел.
Все тело ломит от длительного пребывания в неудобной позе. Смертельно хочется бросить все и нормально отдохнуть. Но я не был бы блонди, если бы всегда позволял себе все, что хочется. Подождав еще несколько секунд, решительно поднимаюсь и выхожу из кабинета, чуть не столкнувшись в дверях с фурнитуром.
— Чай на стол, сьют в ванную комнату, — приказываю я, продолжая путь.
Свет в ванной кажется слишком ярким, так что кровь начинает резко пульсировать в висках, вызывая приступ мигрени. Недолго думая, собираю волосы, чтобы не мешались, и, скинув одежду, захожу в душевую кабинку.
Напомнить себе больше никогда так не перенапрягаться.

Катце

Блонди, блонди, а еще Первый Консул! Вот уж действительно не ожидал, что он окажется таким… нестрашным? А я еще думал, что знаю блонди.
Как-то чересчур своеобразно ведет себя господин нейрокорректор – я уже решил бы, что его подменили, (хоть и не представляю, как такое возможно) если б не его фраза «Что Вы смотрите?». И тогда все встало на свои места. Кто еще, кроме блонди, может говорить с таким надменным презрением такие, вроде бы, обычные слова?
Хорошо, он хоть делами Рынка не заинтересовался, ведь формулировочки-то там большей частью расплывчатые, да лица, участвующие в сделках, подставные. Такое впечатление сложилось, что нашему Принцу было сильно не до меня и моих темных делишек. Признаться, от такого влиятельного блонди я ожидал чего-то большего.
Впрочем, что-то я задумался о господине Эме, хоть и думать-то там, в принципе, не о чем – все как на ладони. Идеальный блонди же!
Усмехаюсь своим мыслям, сворачивая на одну из менее оживленных улиц Мидаса. Блонди блондями, а работа не ждет.
Хлопнув дверцей, выхожу из машины. Громкий звук далеко разносится в лабиринте пустующих улиц. Я всегда оставляю аэромобиль за несколько кварталов от офиса. Конспирация. Нет, я не боюсь, что его украдут, хотя и знаю, что сыщется немало тех, кто бы польстился на такую крошку. Но есть одно большое «НО» – машинка умная, узнает меня по отпечаткам пальцев и сетчатке, а так как все команды вводятся в ручную, то и управлять ей никто, кроме меня, не может.
У дверей меня ждет Джеки – цересский парнишка, пристроенный ко мне еще Рики. Если бы не его незаурядная соображалка, выкинул бы, не задумываясь.
— Шеф! — подскакивает паренек, едва завидев меня. — А я Вас тут уже несколько часов жду!
— Привет, Джеки, — бормочу я, набирая код и заходя в здание. Всего лишь очередное арендованное помещение. Пожалуй, в скором времени я перееду поближе к космопорту. Там сейчас, как ни странно, спокойней всего.
— Господин Катце, шеф, у меня столько новостей! Но только сначала Вы расскажите, почему вчера сорвалось? Он нас заметил? Почему тогда за нами не пришли? Шеф, всем было очень интересно, и теперь они ждут от Вас объяснений! Господин Катце, скажите, а Вы меня еще возьмете на такое задание? Мне так понравилось, и меня даже никто не заподозрил! Кстати, шеф, представляете, знаете, почему Нортон не появился вчера? Его задержал патруль, представляете? Не знал, что патрульные имеют право так долго удерживать граждан! Он же там восемнадцать часов просидел! Михи говорит, – это он мне рассказал – говорит, что они даже не обвиняли его ни в чем! А Мильен, тот пет, помните, с зелеными волосами? Помните его? — тараторит мальчишка, пока я включаю терминал и ноут.
— Помню, помню. — Я даже не вслушиваюсь, только поддакиваю иногда. С этого обзора новостей криминального мира начинается почти каждое рабочее утро.
— Так вот, он, говорят, с каким-то федералом подружился! Вчера их в баре видели, представляете? А он еще к нам напрашивался! Секреты хранить умеет! Наверняка про своего бывшего хозяина все выболтал! Нет, Вы слышали, каков!
— Слышу, да. — Нахмурившись, проверяю почту. Опять спам с вложенным системным червем. Не понимаю, на что они надеются? Удаляю опасный «подарочек» и, между делом, произношу: — Джеки, будь добр, сделай мне кофе.
— Хорошо, шеф! — Паренек резво ускакивает в соседнюю комнату. Не иначе, я его прервал, и он хочет побыстрей продолжить.
— И бутерброд! — кричу я вдогонку.
— Ладно! — доносится из-за стенки.
Наслаждаясь тишиной, погружаюсь в работу. Десять поставок на территории, два вылета на дальние орбиты, четыре встречи – график довольно плотный.
— А еще… — В отъехавшую дверь заплывает сперва поднос с моим заказом, а потом и сам черноволосый помощник. — Вчера Вами интересовался какой-то мужчина, в костюме такой, важный.
— Важный? Мной? — настораживаюсь я, отрываясь от распределения людей и средств на сегодняшние операции.
Джеки кивает, ставит поднос на край стола.
— Угу. Это еще в том ресторане было. Вы когда за Принцем-то пошли, он меня и подозвал. Спрашивает: кто да что, и работаете ли Вы там постоянно. Я испугался, что он нас раскроет, сказал, что не понимаю, что он имеет в виду. Я Вам еще вчера хотел сказать, но Вы уехали. Что-то случилось?
— Да. Точнее, нет. Ничего особенного. Но за Принцем мы больше следить не будем.
Глаза парнишки расширяются от удивления.
— Шеф, но почему?
— Можешь считать, что мы своего добились. И, кстати, не называй его больше так. Все, иди. Мне надо работать.
Когда дверь за парнем закрывается, провожу руками по лицу. Вот черт, надо быть осторожней.
***
Рабочий день проходит на удивление тихо. Если, конечно, не считать нескончаемого потока информации (большей частью бесполезной) из уст монгрельского паренька.
Под вечер меня, незаметно для самого себя уснувшего, будит Джеки, ворвавшийся с предупреждением о посетителе.
— Посетитель? Что значит «посетитель»?
— Ну, какой-то мужик сказал, что желает видеть господина Катце, — смущается парень.
— И ты сразу побежал это устраивать! — раздраженно бросаю я, лихорадочно пытаясь понять, кто это может быть.
Из чужих адрес моего офиса никто не знает. Если кому-то нужны мои услуги, меня уведомляют, чаще через каналы общей связи, а именно – моих сотрудников. В мире теневой экономики все так и устроено – кто первый услышал, тот и взял заказ. Поэтому появление здесь кого-то постороннего – более чем странное событие.
Впрочем, винить мальчишку тоже нельзя, он же всего второй месяц у меня на побегушках.
— Простите, я… я не… — запинается Джеки, явно уже пожалевший о своей легкомысленности.
— Да понял я, что ты не думал! Ладно, зови, раз уж сдал. — Откидываюсь на кресле и оправляю одежду.
Парень кивает и ретируется. Похоже, я его все-таки напугал. Ничего, будет знать.
Кидаю взгляд на свое отражение в мониторе. Вид откровенно заспанный. Как всегда. Поправляю челку, привычно закрывая пол лица, и в этот момент входит незнакомец. Мужчина, примерно моего роста, чуть старше меня, в темном плаще с поднятым воротником и капюшоном, надвинутым на глаза. Конспирация, блин. Тот участок лица, который все равно виден, с бледной кожей и тонкими чертами. На федерала не похож, уже хорошо.
— Добрый вечер. — И голос приятный. — Господин Катце, я полагаю?
— Ну, добрый. Все верно, а с кем имею честь?
— Андре Варлек, — представляется «посетитель». — У меня для Вас интересное предложение.
Так сразу и к делу? А он мне нравится.
— Присаживайтесь, — предлагаю я, указывая гостю на диван у стены, и разворачиваюсь к нему вместе с вертящимся креслом. — Вы гражданин?
Мужчина усаживается и снимает капюшон.
— Почти.
— Юпитер-ваша-мать! — непроизвольно вырывается у меня, в то время как мой гость невозмутимо выправляет из-под плаща хвост длинных огненно-красных волос. — Руби!
— Юпитер мне не мать, — усмехается элитник. — Но в остальном Вы правы.
— Простите, я имел в виду…— одергиваю я себя.
— Я понял. Вы удивлены.
— Не каждый день меня удостаивает визитом элита.
— Ваша правда. Приношу свои извинения, — произносит господин Варлек. — Итак, ближе к делу.
Киваю и достаю сигарету. Зажав ее в зубах, уточняю:
— Надеюсь, Вы не против? — И щелкаю зажигалкой.
Руби чуть усмехается.
— Как Вам будет удобней.
Затягиваюсь и выдыхаю дым.
— Я слушаю.
— Мне нужно доставить один пакет и пару контейнеров на Альфу-5. Плачу в двойном размере.
— Мои цены и без того кусаются, — замечаю я.
— Я знаю, не стоит беспокоиться.
На моем лице отражается вежливое недоумение.
— С чего же такая щедрость?
Элитник кладет ногу на ногу и, кажется, улыбается.
— Я хочу, чтобы этим занялись Вы.
— Разумеется. Вы же для этого ко мне и обращались.
— Вы не поняли. — Улыбка становится явственней. — Я хочу, чтобы Вы занялись этим лично.
— Лично? — переспрашиваю я, стряхивая пепел в стоящую рядом пепельницу. — Полетел на Альфу-5, Вы хотите сказать?
— Именно, — подтверждает господин Варлек все с той же гаденькой улыбочкой.
— Простите, при всем моем уважении…
— Тройной размер. Плюс гражданство. Абсолютно легально, у меня хорошие связи, поверьте.
Нервно ерзаю в кресле. Так, это уже не шутки, а бешеные деньги, и как – почти задаром! Что-то тут нечисто, похоже, это не простая «посылочка», не проходящая комиссию. От заказа за версту несет серьезными проблемами в случае чего. Вот же черт!
— Я не сомневаюсь в Ваших возможностях, господин… Варлек? — Мужчина кивает, не сводя с меня взгляда. Становится жутковато под прицелом этих холодных серых глаз. Хорошо, что элита не читает мысли. — Но позвольте, кто же будет руководить Рынком в мое отсутствие? До Альфы-5 ведь не один день пути. А чтобы возложить свои обязанности на кого-то надежного, его нужно еще и найти. В общем, сами понимаете.
Руби серьезно кивает, переключив внимание на кончик моей сигареты, нависший над пепельницей. Юпитер ваша! Так задумался, что совсем забыл курить, а сигарета прогорела за это время почти до фильтра, уронив столбик пепла, стоило мне дернуться.
— Да, я прекрасно это понимаю. Но я еще ничего не сказал о сроках. И дополнительном условии. — Нежданный гость переводит изучающий взгляд обратно на меня.
— Будет еще какое-то условие? — настороженно уточняю я, закуривая снова.
— Я бы даже скорее сказал просьба, а не условие, — поправляется господин Варлек. — Слышал, Вы неплохо разбираетесь в компьютерных системах.
Вот тебе раз. А он мне уже было понравился.
— Зависит от того, что Вам нужно, — осторожно отвечаю я.
— Компьютер кое-кого из высшего руководства. Это не составит Вам труда.
— И чей же? — Чувствую, как неприятно заныло под ложечкой.
— Глава департамента охраны Эос. Орфей Зави. Его.

Рауль

Двери лифта смыкаются за моей спиной. Поворачиваюсь в сторону Центральной Лаборатории, где должен пройти долгожданный эксперимент, но меня останавливает голос, окликающий меня по имени.
— Господин Эм! — Ко мне подбегает мой заместитель-руби. — Прошу прощения, Вас срочно вызывает Совет Синдиката.
— Но у нас через десять минут начало эксперимента, — в некотором замешательстве произношу я, потом спохватываюсь. — В таком случае необходимо перенести время. Кажется, сегодня мы задержимся на ночь. Предупредите, пожалуйста, всех.
— Я могу начать вместо Вас, господин Консул.
— Хорошо, — слегка помедлив, соглашаюсь я. — Я постараюсь вернуться как можно раньше.
Кивком отпустив руби, возвращаюсь к лифту. Судя по цифрам на дисплее, тот только что был на этаже Службы Безопасности. Только этого не хватает.
Так и есть – сквозь открывшийся проем на меня смотрят насмешливо прищуренные голубые глаза главы департамента охраны Эос.
— Доброе утро. — Вхожу, поворачиваюсь к нему спиной и задаю уровень Зала Заседаний.
Сзади раздается смешок, и томный голос произносит:
— Доброе ли?
Закатываю глаза. Не надоело еще?
Лифт снова останавливается, заходит оникс. Поздоровавшись, он встает в дальний угол от нас. Смотря в зеркальную стену, заправляю шарф за воротник, но приблизившегося Зави все равно замечаю в последний момент.
— Что, Эм, Вас судьба утреннего вызова не миновала?
— То же самое могу сказать о Вас, Зави, — парирую я, стараясь выглядеть не слишком раздраженным. — А от кого, собственно, поступил вызов?
— Неужели господин Первый Консул не в курсе? — продолжает куражится глава СБ, вскидывая брови в притворном изумлении.
Молча прожигаю его взглядом.
— Ну что Вы, не надо на меня так смотреть! — со смехом восклицает Орфей, оглядывается на оникса и чуть понижает голос. — Если серьезно, департамент обеспечения, насколько я знаю.
— Департамент обеспечения? Я думал, что ситуация с Юпитер на сегодняшний момент стабильна.
— Господин Консул, Вы меня удивляете. — Он кидает на меня многозначительный взгляд. — Вы совершенно не интересуетесь ничем за пределами Ваших лабораторий? Простите, но если бы Вы читали внимательно отчеты, то знали бы, что ситуация стабильно отвратительна.
Поджимаю губы.
— По крайней мере, она не ухудшалась.
— Ну да, для Вас этого достаточно, — язвительно усмехается Зави.
Открывшиеся двери лифта не дают мне ответить на этот явный вызов. Прошествовавший мимо меня глава департамента охраны довольно ухмыляется, словно не замечая моего негодования. Сверлю удаляющуюся спину взглядом на полсекунды дольше положенного, потом следую за ним.
В Зале Заседаний уже все кроме нас собрались, и, судя по всему, были так же недовольны тем, что их отвлекают по неизвестной причине.
Как только за мной закрывается дверь, все разговоры прекращаются, я прохожу на свое место во главе стола и киваю группе блонди из департамента технического обеспечения Юпитер – никогда даже не пытался запомнить их имен.
— Благодарим, господин Консул. Мы приносим свои извинения всем, что столь неожиданно оторвали вас от дел. Мы бы не стали прибегать к таким крайним мерам, не будь ситуация настолько критической. — Руководитель ненадолго замолкает, обводя всех взглядом и, очевидно, собираясь с мыслями. Никто из остальных членов Совета не выражает открытого недовольства. Служащие департамента обеспечения всегда обладают определенными привилегиями. — Все присутствующие знают, что с последнего сбоя, произошедшего месяц назад, Юпитер проявляет лишь хаотическую активность, она не реагирует на логические раздражители. — Зави, сидящий по левую руку от моего кресла, недоверчиво хмыкает, косясь на меня. — Участились перепады напряжения, мы не справляемся с перераспределением потоков энергии во все районы Танагуры, что приводит к периодическому отключению главных блоков питания в Центре управления спутниками и околоорбитальным оружием, — глава военного департамента поджимает губы при этих словах, — поломкам оборудования нейрокоррекционных и генетических лабораторий. — Вежливый кивок в мою сторону. — В таких условиях управление государством очень затрудняется. Дальше так продолжаться не может. В свете этих событий мы вынуждены настаивать принять меры.
Вздыхаю и упираюсь подбородком в скрещенные пальцы. Как это ни унизительно, Орфей был прав – положение дел на редкость неблагоприятное. И руководитель департамента обеспечения тоже прав – необходимо принимать меры. Только вот какие? Все ждут от меня решения.
Скольжу взглядом по столу, стараясь не встречаться ни с кем глазами. Как никогда хочется оказаться в своей родной лаборатории, заняться тем, в чем я действительно разбираюсь. Ясон, почему..?
Закрываю глаза, прогоняя ненужные мысли, и произношу:
— У вас есть какие-то предложения?
— Да, — немедленно отзывается руководитель департамента обеспечения. — Нужно прекратить подачу энергии в Мидас и Церес и сосредоточить основные потоки на башне Эос.
Вскидываю на него глаза.
— Вы понимаете, чем это чревато? Разозленные граждане от нас не отстанут, начнутся беспорядки. А уж эти беспородные, даже боюсь предположить, что может взбрести им в голову!
Глава департамента спокойно кивает.
— Мы понимаем. Но, боюсь, это единственный приемлемый вариант. — Он смотрит прямо мне в глаза.
Выпрямляюсь, невозмутимо выдерживая его взгляд, слышу тихие возмущенные перешептывания – не одному мне эта идея не по нраву. Но, если действительно нет других вариантов, разве не самое разумное согласиться? Этот департамент не из тех, кто предлагает необдуманные решения.
— А другие варианты…
— Провальные. Моделирование иных ситуаций не дает такого высокого процента эффективности, — качает головой блонди.
Киваю и, решившись, приказываю:
— В таком случае, отключить подачу энергии в эти районы и выставить постоянный патруль андроидов на границах Мидаса и Церес. Нам не нужны лишние проблемы, — прибавляю чуть тише.
— Но, господин Консул! — Глава информационного департамента едва не вскакивает со своего места. Да, точно, его мидасские хакеры без энергии не смогут. — А как же они обойдутся без пищи? Если оставить людей без продовольствия, думаю, никакие дроиды их не сдержат!
Что ж, это здравая мысль.
— Можно наладить постоянный ввоз продуктов питания, не требующих особой обработки, — произносит молодой блонди из департамента общественных связей. Его совсем недавно включили в Совет.
— Предлагаете закидать граждан консервами? — подает голос Зави.
Не в меру живое воображение рисует мне картину: блонди выстроились по одну сторону границы и швыряют через нее консервные банки.
— Может, у Вас есть другие идеи? — язвительно осведомляется Гидеон Лагат.
Давно пора поставить его на место.
— Господин Зави прав, — замечаю я. — Если к монгрелам такой подход вполне применим, то остальные…
— Организуйте ограниченный доступ в Парфию и Апатию, — пожимает плечами глава СБ Эос.
— А что, если ограничить подачу энергии во все районы Танагуры, а в Церес отключить полностью и наладить туда поступление продовольствия? — предлагаю я, глядя на главу департамента обеспечения. — Скажем, включения будут производиться на короткие промежутки времени, в несколько часов, поочередно в каждом районе.
Тот медлит, переглядываясь со своими сотрудниками.
— Это был второй в списке план действий, — наконец произносит один из них. — Но он все же менее эффективен.
— Мы же не собираемся объявить им осадное положение! — восклицает Орфей.
— Почему бы и нет? — пожимает плечами Лагат.
— Это испортит отношения с Федерацией, на такое мы пойти е можем, — отрезает Зави.
Глава департамента общественной связи кивает и произносит:
— Перед Федерацией нельзя показывать, что у нас есть проблемы. Доверенный посла уже пытался выведать общее положение дел. Они предлагают помощь!
Возмущенный ропот волной прокатывается по залу.
— Минк, конечно, много делал для государства, но неужели они думают, что блонди не способны поддерживать установившийся порядок, — шипит Розен с другого конца стола.
— Напротив, — отзывается глава департамента связи. — Они боятся, что мы начнем притеснять людей в свою угоду.
— Что мы и собираемся сейчас сделать, — с нажимом произносит глава департамента охраны Эос.
— Полагаю, дальнейший спор ни к чему не приведет, — чуть повысив голос, чтобы перекрыть зарождающуюся бурю, произносит глава департамента обеспечения. — Господин Консул, последнее слово – Ваше.
— Мы будем действовать по предложенному мной плану, — решительно произношу я.
Большая часть блонди медленно кивает, соглашаясь.
— Хорошо, — через пару секунд отзывается глава департамента технического обеспечения Юпитер, недовольно поджимая губы. Надо отдать ему должное, заметить эту мимическую реакцию было сложно.
— Это все, что вы хотели обсудить?
— Пока да. — Руководитель департамента обеспечения опускается на свое место.
— В таком случае, прошу меня извинить. — Я, напротив, встаю и, кивнув всем, покидаю Зал Заседаний.
Уже в лифте включаю наручный коммуникатор и вызываю свою лабораторию. Мой заместитель, занявший главный компьютер, отвечает сразу же.
— Вы уже начали? — Дождавшись кивка руби, сообщаю: — Я подойду через две минуты.
***
Двенадцать ноль-ноль. Стандартный конец рабочего дня для меня и моих лаборантов. Действия, почти доведенные до автоматизма: заархивировать данные, отключить аппаратуру, убрать препараты, попрощаться с сотрудниками, повесить лабораторный халат в специальную нишу, выключить свет в кабинете, закодировать, вызвать машину, зайти в лифт…
И столкнуться нос к носу с Орфеем Зави!
— Вниз? — притворно-учтиво интересуется он.
— Что Вы здесь делаете? — спрашиваю устало.
— Вас жду, конечно, господин Консул. Подвезти?
Оборачиваюсь и смериваю его многозначительным взглядом.
— Благодарю, меня уже ждет машина.
Лифт останавливается на уровне боксов гаражей, и мы выходим.
— Я настаиваю.
Мешкаю. Чуть оборачиваюсь и краем глаза наблюдаю его фигуру, сложившую руки на груди, насмешливую ухмылку. Немного подумав, вызываю по комму шофера и отпускаю его.
— Спасибо. — Мне на плечо ложится рука и увлекает к машине.
Личный флаер господина и. о. Первого Советника похож на своего хозяина как две капли воды – такой же броский и вызывающий. Устроившись на пассажирском сидении, я буквально отпускаю себя, расслабленно откидываюсь на спинку и прикрываю глаза.
— Ты хотел поговорить о чем-то, Орфей?
Зави усмехается, вылетая на транспортную полосу и сразу же встраиваясь в ряд.
— Граждане во главе с Федерацией съедят нас с потрохами.
— Блонди – модификанты. Подавятся, — пожимаю я плечами. — К тому же, ты их слышал. У нас нет другого выхода.
— У меня такое ощущение, что началась война, — качает головой начальник СБ. — Рауль, с каких пор в Танагуре деспотия?
— Ты понимаешь концепцию чрезвычайного положения?
— И все-таки.
UPD
— Орфей, я не понимаю, чего ты от меня-то хочешь? Своего решения я не отменю. — Поворачиваю к нему голову. — Мне кажется, или ты стал более лоялен к Федерации?
Зави чуть улыбается.
— Я следую политике Синдиката всего лишь. Тебя это беспокоит?
Виновато отворачиваюсь и устало вздыхаю.
— Это проклятое переутомление. Не обращай внимания. Я почти не спал на этой неделе, вот нервы и разыгрались.
— Блонди с расшатанными нервами… Не боишься угодить в свой же департамент в качестве клиента? — нехорошо прищуривается Орфей.
Оставляю его реплику без комментариев. Надеюсь, у меня достаточно красноречивый взгляд.
— Хотя да, о чем это я? Над чем ты работаешь на этот раз? Очередная коллекция петов?
— Не поверишь. Блонди.
— Коллекция блонди?!
— Нет, — усмехаюсь я. — Нейрофизиология.
— Неужели ты там еще что-то не знаешь? — Начальник СБ тормозит на перекрестке и заинтересованно ловит мой взгляд, вопросительно поднимая брови.
— О, мы вовсе не так хорошо осведомлены о строении нашего мозга и матриц сознания, как нам кажется. Информация ограничена, — выразительно постукиваю себя по виску.
— А ты откуда знаешь?
— Догадываюсь.
— Бунт? — смеется Зави.
— Да какое там. Просто в такие моменты мне начинает нравиться должность Первого Консула, —улыбаюсь я, выглядывая из окна.
— А что с Черным Рынком? — Орфей останавливается возле моего пентхауса, заглушает двигатель и поворачивается ко мне. — Ты возобновил контроль?
Вот тут я запинаюсь, прекрасно понимая, что от такого решения мой Советник явно в восторге не будет.
— Я вызвал того ясоновского дилера, Катце, кажется, ну, рыжий такой... Мне показалось, что он достаточно компетентен в своем деле. Я плохо разбираюсь в таких вещах, а Рынок приносит стране слишком большой доход, чтоб можно было рисковать им. Поэтому я решил довериться выбору Ясона и оставить практическое управление рынком на этом Катце. Естественно, под моим личным контролем.
Зави раздраженно поджимает губы и качает головой.
— Ничего другого я от тебя не ожидал. Для тебя что, совсем неважно, кто этот дилер по происхождению? Будь он хоть тысячу раз доверенным Минка, на твоем месте я бы вышвырнул дворнягу обратно в Церес.
Пожимаю плечами.
— Это напрасный расход неплохих ресурсов. К тому же, одной проблемой меньше. Читать доклады и координировать направление работ гораздо легче, чем самому продумывать все от начала до конца, не находишь?
— Я думал, что ты трудоголик, — тянет Советник.
— Может быть. Мне никто еще таких комплиментов не делал.
— Кто сказал, что это комплимент? — наигранно удивляется он.
Смериваю его уничтожающим взглядом.
— Сдаюсь! — в шутливо-защитном жесте поднимает руки Орфей. — Ты, кстати, собираешься в ближайшее время еще эксперименты проводить?
— А что такое?
— Я хотел устроить учения корпусу, ответственному за лаборатории. Не хотелось бы тебе мешать.
— Вообще-то, до конца этой декады назначено еще три эксперимента, и я смогу зафиксировать предварительные результаты своей работы.
— В таком случае, я назначаю после. — Зави кивает, дожидается, пока я выйду, и вновь активирует систему. — До завтра, Рауль.
Провожаю его взглядом.
Наконец-то можно отдохнуть.

Катце

Чертова элита. Чего им всем неймется?
Раздраженно захлопываю дверцу аэромобиля ногой, на что тот жалобно скрипит.
— Прости, малышка, — бормочу я, разворачиваясь к своему бункеру.
Нет, я, конечно, не спорю – предложение этого чокнутого руби более чем выгодно. Если б за одно такое дело, как межпланетные перевозки, мне платили такие заоблачные суммы, я был бы не против постоянно срываться с места собственной персоной. Но это условие – чистой воды самоубийство! Еще история со взломом Юпитер приучила меня даже не смотреть в сторону эосских «высших» компьютеров. И на тебе – глава департамента охраны Эос!
UPD
продолжение

запись создана: 06.03.2011 в 15:42

@музыка: Lacuna Coil - Falling Again, Fleur - Никогда, Otto Dix - Стеклянные цветы, Dzhem - Придумай меня живым

@темы: Ai no Kusabi, Meine!

---

Новогоднее

Это счастье, достойное немедленного увековечивания - у нас выпал снег! Нормальный, белый густой снег... Давно уж пора, а то Новый год на носу.

@настроение: Рождественское... Видите ангелочков? Вот и я нет...

---

"This is going to be so much funny!" (с)

депрессня, лучше не читать. просто нужно было хоть куда-то деть.

Ну, вот и пришла зимняя депрессия. Здрасьте, приехали. Я заболел. Я скатился в учебе, недалеко, но надо наверстывать, а мне лень. Я вообще обленился! А еще, банальное, меня игнорируют, меня не ценят, я - унылое хэ, как выражается моя сестра, кому я нахрен такой нужен?! (и я все равно надеюсь, что один Гость меня не бросит, какой же я эгоист)...
Блин, вроде выговорился, а легче не стало. Что же за время-то такое?!.

@музыка: Флер - Опьяненные нежностью (не по настроению, да)

---

Опяяять...

Ангел, близкий Вам, это - Уриил...

Уриил — Архангел света и огня Божия(3 Езд. 5, 20); — изображается с опущенной вниз молнией. Он озаряется огнем пламенной любви, просвещает умы людей откровением полезных истин. О нем можно сказать, что он является особенным покровителем людей, посвятившим себя наукам. Не забывайте, по примеру его, быть служителями не одного света знаний, но и огня божественной любви. Разум кичит, одна любовь созидает (1Кор. 8,11).

Пройти тест

Уриэль, ну надо же...

@темы: тестики

---

и ведь не надоедает...

Ну что же, ты - аудиал.

Их всего 5%. У тебя главным является звуковой канал восприятия. Ты любишь говорить и живешь в мире разговоров, в звуках, мелодиях и ритмах. Тебе важно, чтобы тебя слушали и слышали, ты хорошо запоминаешь услышанное, не выносишь, когда тебя перебивают, а своего собеседника оцениваешь по звуковому рисунку речи. Ты очень чувствителен(на) к интонациям и легко замечаешь по голосу, когда тебе врут. Задумавшись, ты часто разговариваешь сам(а) с собой. Для тебя не очень важно, как выглядит твоя комната и насколько удобно стоящее в ней кресло. Она вполне может быть стандартной. Главное, чтобы никто не кричал за стенкой и не стучал по потолку, чтобы ты сам(а) могла создать звуковую среду. Тебе важно, чтобы у тебя была хорошая аудиаппаратура и большой выбор записей.

Пройти тест

воспринимаю мир через звуки? никогда бы не подумал...

@темы: тестики

---

интересно, а почему у меня удалились последняя запись и комментарии?.. может, ее кто-то видит?
так нечестно! мне что, снова тест проходить?!

---

три дня без дневников... какой кошмар, что же мне делать?..
хотя, может, хоть так сдам этот дурацкий экзамен... ненавижу химию и все, что с ней связано! (ну, почти все, исключений пока не придумал)
да, и у меня появится время пописать Никогда (умею же я названия говорящие придумывать, и ведь сбываются!), а то читатели требуют... *довольный*

---

День Рождения))))

Сегодня в моей комнате появилось пушистое мохнатое чудо. Трехцветное. Помесь ангорской и гладкошерстной. Зовут Рауль. Мурчит и копошится.
Я счастлив.

---

подсел же на эти тестики....

Узнайте о себе много нового

Ваше имя Вы считаете себя: Эльфом-меломаном Но на самом деле вы: Психованый эльф Друзья: Боготворят вас Когда вам грустно вы: Чувствуете себя облезлой кошкой Когда вам весело вы: Задумчиво смотрите на совесть и заискивающе ей улыбаетесь Вы любите: Выпить Ваш внутренний зверь: Пантера

все гадания на aeterna.ru

а вот про "выпить" - нифига не правда!

@темы: тестики

---

да ни в жизнь!

Больше никогда не буду этого делать. Правда. Все. С меня хватит. Надоело.
Интересно. Что же так сильно изменилось? Ведь раньше это не вызывало такого отвращения, даже нравилось какое-то время. Неужели я за это время так поменялся?
Нет, прав был мой Гость, больше ни за что! Я не готов к такому снова.
И спасибо тебе, мой Гость, без тебя я бы точно не справился. Как я счастлив, что ты есть у меня.

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Что, если бы я встретил своего персонажа?

вот, что было бы, если бы я встретил Мидея))))

И так, я могу ответить.. Ваш персонаж был очень удивлен

Заметив, вы догнали его и признались, что это вы его придумали, и всё, что с ним творится — вашего пера дело. Он и правда очень удивился, а потом промолчал, серьезно глядя на вас. Нет, он не злился на вас, ведь всё, что с ним случилось, на самом деле не так ужасно, даже в реальной жизни люди через это проходят. Да и простить он вас готов, даже если в своей книге вы приговорили его к смерти. Всё-таки, вы его создатель.

Пройти тест

Вопрос: Верите ли вы?

1. да, конечно!		0	(0%)
2. не уверен		2	(100%)
3. нее, не в его характере...		0	(0%)
Всего:		2

@темы: тестики

---

Старая вещь, а все не кончается. Видимо, название было выбрано не случайно...

как всегда не закончено.
понесло на фантастику...

Вечно

ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕ, ПО МНЕНИЮ АВТОРА (то есть, меня) ЭТО ФАНТАСТИКА.

— Привет всем! Проверка связи. Как слышно? Прием! — Я постучал пальцем по микрофону и откашлялся. — Меня зовут Мидей Огастес. Я руководитель группы-бетта, работающей над проектом под кодовым названием «Вечность». Сегодня 4 марта 2156 года, — я взглянул на часы, встроенные в панель управления, — 10 часов 58 минут по полудню, суббота. На борту 20⁰ по Цельсию, 68⁰ по Фаренгейту. Три часа назад мы высадились на Международной Космической Станции. Успешно. Через пять часов после высадки намерены начать эксперимент. Предположительная продолжительность эксперимента 10 лет. Цель исследования: увеличение продолжительности жизни вида Homo Sapiens от 70 лет в среднем до бесконечности в идеале.
Итак, следующее включение ожидается через 6 часов, по окончании начальной стадии эксперимента. До связи. — Я ткнул пальцем в красную плоскую кнопку рядом с микрофоном и откинулся назад в кресле, довольный проведенной работой.
Какая же все-таки неудобная штука этот скафандр! Я на станции уже три часа, а переодеться времени все нет. Но, несмотря на неудобство, я не двигался с места, наслаждаясь моментом. Подумать только, руководитель группы-бетта, доктор Огастес. Я прикрыл глаза, улыбаясь про себя. А ведь, если бы кто-то, лет эдак пять-десять назад, сказал бы: «Ты, брат, скоро будешь руководителем группы научных исследователей в космосе!», я бы не поверил ни в жизнь. А теперь…
Я крутанулся на кресле и подлетел в воздух. Невесомость, это так здорово!
— Доктор Огастес, Вас вызывает лабораторный отдел, — раздался прохладный женский голос, да так неожиданно, что я налетел на стену.
— ЭМи, зачем так пугать?! — возмутился я, потирая ушибленный бок.
— Простите, сэр. Вас вызывает доктор Гайс. Какие будут распоряжения?
— Свяжи меня с ней. — Я подлетел к большому плазменному экрану над панелью управления.
Внезапно экран вспыхнул, и на нем появилось изображение симпатичной девушки с короткими рыжими волосами и серо-зелеными глазами, моей первой помощницы, Авелин Гайс. Она еще школьница. В нашей группе вообще слишком много школьников, на мой взгляд. Не понимаю, как их допустили до исследований, они же еще зеленые, и опыта у них как у крышки чайника. Хотя вот, например, Авелин смышленая девочка, не зря же она мой заместитель!
— Сэр, через полчаса официальное начало эксперимента, а Вас еще нет на месте! — с упреком воскликнула она.
— Как? Уже?! — Мои глаза машинально метнулись к часам, встроенным в панель управления. Ну конечно, она права! Похоже, отчеты заняли больше времени, чем я запланировал. — Ладно. Без меня не начинать. Я сейчас.
— Есть, сэр.
Я отключил коммуникатор и развернулся к выходу. Теперь невесомость не казалась мне такой уж забавной – времени оставалось всего ничего, а я двигался как черепаха.
— ЭМи, мне нужно срочно переодеться!
— Поняла. Ваша одежда в отправочном пункте, доктор Огастес. А сейчас закройте глаза.
Я выполнил команду и сразу услышал характерное шипение открываемых дверей, а затем почувствовал, как поток воздуха потянул меня за собой.
— Сэр, Вы на месте, — оповестил меня механический голос ЭМ.
Я открыл глаза, огляделся. Слева от меня была дверь, в которую я, очевидно, только что пролетел, справа и позади глухие стены с обычным оснащением: инфракрасными и камерами ночного видения, детекторами голоса для ЭМ и межотсековым коммуникатором; спереди в стену были вмонтированы отдельные купе-кабинки. Я залетел в одну из них. Дверь задвинулась сама собой. Я, наконец, снял с себя громоздкий скафандр, оставшись в простом серебристом комбинезоне, натянул сапоги на плоской подошве в тон комбинезону, застегнул липучки на икрах и накинул сверху белый халат. Потом взглянул в зеркальную дверцу, нацепил узкие прямоугольные очки в черной оправе и подмигнул отражению. Молодой человек с зализанными назад черными волосами и черными же глазами в зеркале сделал в ответ то же самое. Жест почему-то показался мне пошлым. Я достал из нагрудного кармана расческу и провел ею по гладким волосам, сильнее зачесывая назад. Моя бывшая девушка назвала эту прическу пижонской. Не знаю, хотела ли она сделать мне комплимент или обидеть, но слово мне жутко не понравилось.
Я убрал расческу обратно и пальцами взлохматил волосы. Так лучше. Я улыбнулся своему отражению и, оставшись довольным, вышел из кабинки.
Сегодня важный день. Сегодня все должно быть идеально.
— ЭМи, мне нужно в лабораторию, — позвал я.
— Хорошо. Закройте глаза, доктор Огастес.
Я подчинился и снова почувствовал мощное дуновение воздуха, который нес меня, точно бурное течение реки.
— Лабораторный отсек, сэр, — через некоторое время проинформировала ЭМ. — Будьте осторожны, за этой дверью начинает действовать искусственная гравитация.
Я кивнул и положил руку в сканер. Тот пискнул, подтверждая личность, и двери с тихим «ш-ш» раскрылись. Едва переступив через магнитный заслон, я оказался притянут к полу.
— Вот дьявол! — выругался я, тяжело поднимаясь. Этот имитатор земного притяжения был установлен ради препаратов, которые в условиях невесомости неправильно функционировали.
— Доктор Огастес, начало через десять минут!
Мне навстречу бежала Авелин с электронным блокнотом в руках.
Я поспешно вскочил на ноги и потянулся поправить очки, но покачнулся и, зажмурившись, сжал пальцами переносицу.
— Сэр? Все в порядке?
Я почувствовал прикосновение к плечу и открыл глаза. Гайс с беспокойством смотрела на меня. Я почувствовал себя идиотом.
— Да. Спасибо, Авель. Просто голова закружилась.
— Ничего. Это нормально после резкого перехода из невесомости, — важно кивнула она.
Я почувствовал себя еще и тупым.
— Идемте, сэр, трансляторы уже прибыли.
Обиженно поправив халат, я нацепил протянутый девушкой бейдж и последовал за ней в кабинет. На заметку: с этой Авель надо быть поосторожнее.
Когда дверь перед нами открылась, я натянул как можно более вежливую улыбку. Им надо понравиться.
Да, забыл сказать. Я ненавижу детей, в том числе школьников. Особенно школьников. Просто не терплю. Поэтому, когда при мне говорят, что дети – цветы жизни, я обычно добавляю, что цветы эти называются вонючими кактусами. А эти черти еще по пути сюда успели заслужить мою искреннюю и вечную ненависть. Я-то думал, что, не зная друг друга, они не осмелятся ничего сделать, а они!.. Никогда не подозревал, что дети из интернатов окажутся такими изобретательными. Я сам рос в многодетной семье и, будучи самым старшим, прекрасно помню, что вытворяли мои дорогие братцы, но даже они, со всей их неиссякаемой фантазией, не додумались бы ради развлечения начать тыкать во все кнопки на панели управления автоматическими дверьми подряд! Ну, должен же у них присутствовать хотя бы инстинкт самосохранения, в конце концов! Они же тоже живые биологические организмы – правда, уровень организации у них как у бактерий, но это неважно! В итоге, из-за короткого замыкания они оказались запертыми в одной из кают шаттла. А кому их пришлось оттуда извлекать – дико визжащих и трясущихся от пережитого потрясения? Правильно, руководителю группы, Мидею. Каждый раз, как вспомню, так и тянутся руки…
Кхм, вернемся к повествованию. В лабораторию я зашел, улыбаясь чересчур приторно и неискренне, даже по моим меркам. В помещении было столько школьников на квадратный метр, что у меня зарябило в глазах. Я даже не сразу заметил приготовленные для эксперимента две клетки с трогательными белыми кроликами. Как там говорится – пушистый, как дохлый белый кролик? Что ж, если нас постигнет неудача, мы это проверим. Слева от них стоял изобретенный мной прибор. Я пока не придумал ему названия и не проверил на практике, но уже гордился до жути своим детищем. Для чего он служит, расскажу непосредственно в ходе эксперимента, а пока подключите воображение. По всему периметру кабинета были расставлены андроиды-трансляторы, нисколько не походившие на человека, по образу которого, вне всяких сомнений, были изготовлены. Вместо глаз у этих роботов были всевозможные камеры. Выглядело это, мягко говоря, дико – такое ощущение, что на лице много-много глаз разной формы и размера, и каждый следит за тобой. Жутко. Никак не привыкну.
Авелин прошла мимо меня к клеткам, мою машину оставив мне.
— Все готово, сэр. Можно начинать?
Я по привычке протянул руку, чтобы пригладить волосы, но, вспомнив, что прическа у меня больше не прилизанная, ограничился тем, что запустил пальцы в шевелюру и начесал сильнее на лицо.
— Да, прошу Вас, доктор Гайс.
Она глубоко вздохнула и кивнула андроидам.
— Тринадцать ноль-ноль, 4 марта. Начинаем трансляцию, — произнес с характерным машинным жужжанием главный робот.
— Итак, господа! — вышел я вперед и, раскинув руки, словно желая всех обнять, широко улыбнулся. — Меня зовут Мидей Огастес. Я рад представить вам мое творение – машину, способную замедлить старение, а в лучшем случае и вовсе предотвратить его. Сейчас вы, дорогие господа, станете свидетелями нашего успеха! Сегодня мне будут помогать мои маленькие друзья. — Я показал на сборище детей, про себя думая: «Кактусы…». — И мой заместитель, Авелин Гайс. Прошу, обратите на эту девочку внимание – у нее большое будущее!
Гайс зарделась и смущенно улыбнулась, глядя на меня. Вот черт, неужели влюбилась? Только малолеток мне не хватало…
Я поспешно отвернулся и подошел к своему прибору. Взяв старомодный штепсель, подключил его к специальному входу в панели на стене. Пока мое творение работает только от главного генератора, но я взял с себя слово включить в конструкцию аккумуляторы. Хотя, страшно подумать, какими должны быть эти самые аккумуляторы, учитывая, сколько энергии жрет эта машина.
Но не будем о грустном. Главное, что она вообще работает.
Компьютерный экран засветился, я ввел код доступа и нажал «пуск». Осталось только активировать программу, и я повернулся к трансляторам.
— Господа, перед тем, как мы начнем, я бы хотел разъяснить некоторые детали. Считается, что старение происходит за счет износа основных клеток организма и их неспособности продолжать выполнять свои изначальные функции, в то время как клетки, например, рака, которые являются бессмертными, наоборот начинают размножаться с удвоенной скоростью, ведь их больше ничего не сдерживает. Человек заболевает и умирает. И вот, я подумал, а что, если увеличить в организме количество этих самых защитных клеток в два раза. Это значит, что и задержание тех же самых раковых клеток удвоится. И это дает нам надежду на увеличение срока жизни. Вместо семидесяти – сто сорок лет, ведь неплохо же, правда? — Я смотрел в одну точку где-то в пространстве за экранами иллюминаторов, избегая прямого взгляда на андроидов. Ну не нравятся они мне, что ж теперь делать! — Сейчас доктор Гайс поместит кроликов в одну клетку, и я с помощью моей машины постараюсь совместить их ДНК. Результатом можно считать, если после окончания процедуры у какого-нибудь из кроликов увеличится запас защитных клеток, что мы сможем проверить с помощью маркеров. Итак, внимание!
Я с облегчением отвернулся от пронизывающего взгляда псевдо-глаз трансляторов.
Авель осторожно вынула из одной клетки кролика и поместила его в другую – ту, что стояла как раз под лазером моего прибора.
— Готово, — кивнула она, закрыв клетку.
— С Богом, — прошептал я, нажимая активацию программы.
Прибор начал издавать какой-то гул, увеличивающийся с каждой секундой. Я списал все это на работу импеллеров. Лазер начал накаляться, и по мере этого машина сотрясалась в конвульсиях. По теории, лазер должен был посредством облучения считать информацию о составе ДНК одного из кроликов, а потом перенести ее в другого. Но на практике, похоже, все было не так просто. Луч в лазере накалялся все сильнее и был уже какого-то голубоватого оттенка вместо стального, испуганные кролики в панике метались по клетке, чувствуя опасность.
Та-ак, похоже, я опять чего-то намудрил, и прибор будет работать неправильно. Какой только черт дернул меня транслировать первый эксперимент начальству, предварительно не проверив аппаратуру?! Вот теперь будешь расхлебывать, мыслитель хренов!
Я на всякий случай попятился подальше от зоны поражения, попутно прихватив за рукав Авель, заворожено наблюдающую за происходящим, как все остальные. Признаться, зрелище и правда достойное. Но моя безопасность заботит меня больше.
Внезапно лазер, накалившись до предела, наконец выпустил луч в клетку с несчастными кроликами, на секунду ослепив всех.
И тут случилось неожиданное. Питание отключилось во всем блоке, и лаборатория погрузилась во тьму. Только светились красным жутковатые огоньки линз автономных андроидов. Я, к своему удивлению, обнаружил себя на полу и немедленно решил подняться. Вокруг было хоть глаз выколи, и жалкие огоньки роботов не помогали. Слева от меня обнаружилась Авелин, и я помог ей подняться тоже.
— Что произошло, доктор Огастес? — испуганно спросила она.
Я пожал плечами, не сразу сообразив, что этот жест она вряд ли увидит.
— Не знаю. Возможно, прибор вызвал перегрузку генератора.
— Возможно.
Черт, если это так, мне конец. Капитан меня по стенке размажет.
Вдруг питание снова включилось, и лампы осветили сцену массового поражения. Все в пределах этой комнаты валялись на полу с нелепым и крайне удивленным видом.
Гайс немедленно побежала поднимать попадавших деток, а я прямиком направился к клетке, не смея отвести взгляд.
На такое я точно не рассчитывал.
В клетке был всего один кролик, но увеличившийся ровно в два раза. Вот это да…
— Сэр! — воскликнула позади изумленная Авель.
— Вижу, — отмахнулся я. — Девочки, дорогие, запустите, пожалуйста, маркеров, — велел я фальшиво-сладким голоском.
Две малявки-близнецы, находившиеся всех ближе к стойке с пробирками, переглянулись и кинулись исполнять.

@темы: Meine!

---

внезапно я осознал, что на моем дневнике нет моего любимого фанфика. надо исправить!

Название: И ты никогда не умрешь...
Автор: Amadey Nemez
Фандом: Angel Sanctuary
Персонажи: Росиэль/Катан. POV Росиэль
Рейтинг: PG-13
Отказ от прав: мои только эмоции

… —Я могу пойти… туда, где Катан..?
—Да.
—Вместе с тем, кого я люблю.
Я обниму его крепко-крепко, задушу в объятиях… так, что он…
(с) Yuki Kaori
Angel Sanctuary
20-й том
4-ая глава

читать дальше! обязательно читать!)))

Меня нет. Я все еще чувствую, значит, где-то нахожусь, но… Меня не существует без него. Я так надеюсь, что
Это сон. Кошмар. Что угодно. Только не реальность. Это слишком жестоко.
Сколько я здесь нахожусь? Я потерял счет времени. Оно для меня не значит ничего. Все теперь потеряло смысл. Мне это безразлично.
Как же я хочу перед тобой извиниться. Но разве ты меня простишь? Наверно, я схожу с ума. Опять. Такое невозможно простить.
Да, ненавидь меня. Я и сам себе никогда не прощу. Теперь моя очередь страдать от беззаветной любви. Я это заслужил.
Нет, я все-таки сошел с ума. С кем я разговариваю? Его здесь нет. Это пустые слова. Она солгала. Я больше его не увижу.
Да что же это?! Как же так? Почему так больно? Как будто раскаленным клинком прямо в сердце. Жжется…
Почему с нами так? Это и есть смерть? Вечная пустота и одиночество? Один на один со своей виной?
Нет, это неправильно! Так не может закончиться! Я ведь… я даже… не успел ничего сказать. Хотя, что тут скажешь? Все, что я хочу сказать, предназначено тому, кого уже не вернуть.
Никогда себе не прощу…
Откуда-то доносятся звуки далекой войны. Не хочу это слышать, не желаю участвовать. Я уже все потерял. Все равно, пусть я схожу с ума!
Мой чистый маленький ангел, я так виноват. Почему все так несправедливо? Почему мне дано было понять, что ты для меня значишь, только тогда, когда я тебя лишился? Я только хочу, чтобы ты жил. Нет, не так – я хочу, чтобы жил только ты. Мне все равно, грех ли это, но все, чего я желаю – быть рядом с тобой. Любить. На что это похоже? Я никогда не испытывал ничего подобного. Должно быть, это сладко. Но сейчас
Это невыносимо. Оно было так близко, мое счастье. Это и есть конец сиятельнейшего из ангелов? Нет, это конец самого ненавидимого существа на свете. Пусть так, я это заслужил. Но, Господи, как же больно…
Что я несу? Бога здесь нет. Здесь нет никого, кроме меня. Мой личный Ад. Мои Небеса. И никто нас не спасет.
Я больше не увижу тебя. Ты был моим вечным сладким грехом. А я… Я так и не узнал, на что это похоже, что же значит это запретное слово.
Слезы ртутными дорожками текут по щекам…
Слезы по щекам?!
Вместо уже приевшейся темноты появляется красноватое свечение, словно свет бьет по закрытым векам. Наудачу открываю глаза. И тут же закрываю их снова, потому что сияние, которое словно бы исходит не из одного источника, а сразу отовсюду, ослепляет. Еще некоторое время на сетчатке сохраняется отпечаток – большое ярко-желтое пятно, а потом затухает.
А я думал, что у меня больше нет тела.
Вслед за светом приходит звук. Мерный, все нарастающий гул. Как будто тысячи голосов поют в унисон. Или плачут.
Почему это чувство так знакомо? Словно кто-то большой и сильный закрыл тебя своим крылом и оберегает, как мать. Мать?
Адам Кадмон!
— Да, дитя мое. Мой дух угасает, но у меня еще остались силы. Твоя душа так горестно плачет. И я пришел на ее зов. Ты пережил столько горя и боли, что не заслужил уготованной для тебя участи, Росиэль, — произносит голос, полный материнской ласки.
Сияние пред закрытыми веками трепещет, но я не открываю глаза, потому что боюсь, что это видение исчезнет.
О чем он говорит? Я это заслужил, ведь я убил единственное дорогое мне существо. Своими собственными руками.
— Это правда, — печально ответствует голос. — Но ты сделал это не по собственной воле. Ты сошел с ума. Дитя, ты на такое не способен. Настоящий ты, такой, каким ты был.
Настоящий? Да, я снова хочу стать таким. Ты был прав, я хочу вернуться в то время. Безмятежное, в те полные тепла дни.
— Это возможно. Правда, я не смогу сделать вас таким, как тогда. Только если вы сами такими станете. Все в ваших руках. И если ты таким видишь свой рай, я дам его тебе, мое возлюбленное дитя.
Что, это правда? Он позволит нам жить с тобой? Невероятно.
— Нет, не жить. Я не могу вернуть вас к жизни. Я только могу создать для ваших душ маленький мирок, где вы будете вдвоем.
Вдвоем? Неужели, наконец-то одни? То, о чем я всегда мечтал. Это
Невозможно. Ты не за что не согласишься остаться со своим убийцей. Ведь, что бы ни владело мной в тот момент, именно мои руки лишили тебя жизни.
— Он не винит тебя, Росиэль. Его душа так же мечтает воссоединиться с твоей. А теперь скажи, ты согласен остаться там до конца всех времен, не перерождаясь, не возвращаясь в этот мир, навеки в облике духа, имея плоть лишь друг для друга?
Согласен ли я? Да я только того и желаю! Все время рядом с тобой. Если ты этого тоже хочешь,
Я счастлив.
— Хорошо, дитя. Ты сделал выбор. А сейчас открой глаза.
Отнимаю от лица ладони, которые, как оказалось, я плотно прижимал к нему все это время. И вижу коридор, состоящий из прозрачных световых частиц. Ослепительный свет оказывается за спиной.
— Иди, Росиэль. Он ждет тебя. Прощай.
Он уходит? Почему? Куда?
— Я не могу остаться. Мое время здесь окончено, я израсходовал все свои силы, чтобы восстановить справедливость. Но я все равно не жалею об этом. Будьте счастливы, дети мои.
Нестерпимо-яркий свет начинает угасать, и, наконец, пропадает совсем. Я опять один.
Когда он уходит, и исчезает это ощущение защищенности, становится страшно.
Я не вижу конца коридора. А что, если я не дойду до тебя? Что, если мне суждено вечно идти по нему в поисках тебя?
Ты мне нужен, мне так страшно. Ведь это правда? То, что он сказал? Правда, что ты не винишь меня в своей смерти?
Но, как же так? Ты прошел такой путь, чтобы найти меня, а я…
Слезы снова обжигают лицо.
Почему ты не скажешь, как всегда: «Не плачьте, Росиэль-сама»? Почему? Неужели он солгал? Где ты? Ты мне так нужен сейчас. Где ты? Почему я не могу найти тебя? Я не вынесу этого снова. Только не теперь, когда нам была обещана встреча.
Где ты? Я не вижу тебя. Пожалуйста, я сойду с ума, если не найду тебя. Пожалуйста. Я хочу тебя увидеть, я хочу услышать от тебя эти слова.
Я тебя не вижу, но слышу твой голос. Ах, это сладкое безумие! Воспаленное воображение рисует вдалеке фигуру, тянущую ко мне руки в молящем жесте.
«Давайте вернемся в то время, в которое вы бы хотели вернуться…»
Грегори умирают, служа своему хозяину. Я думал, что навсегда лишил тебя этой участи. Но я лишь оттянул ее срок.
Тень впереди мешает рассмотреть дальнейший путь. Я так хочу поскорее найти тебя. Мне так много хочется тебя сказать. Я так устал прятаться и притворяться. Устал делать вид, что мне все равно, когда сердце разрывается на части. Как же я хочу тебя увидеть. Пожалуйста…
Тень впереди уплотняется и обретает очертанья. Вот появляются ноги в высоких сапогах и темно-синих брюках, следом – мускулистые торс и грудь, обтянутые плащом того же цвета, спускающимся до щиколоток, плечи, шея, голова с короткими пепельными волосами и серьгой-крестом в ухе. На лице – неуверенная улыбка. Не скрою, я ожидал увидеть того маленького грегори из моих видений. Но и взрослый, ты такой родной. Долгожданный. Я рад увидеть тебя любым.
На пару мгновений мое сердце перестает биться. А потом начинает колотиться о ребра с такой силой, что становится больно. Но это сладкая боль. Словно мы все еще живы. Ты и я.
— Катан!
Как же я рад тебя видеть.
Твоя улыбка расширяется, и ты раскрываешь объятия, будто приглашая.
Спотыкаясь, я бегу к тебе. Ноги, как во сне, не хотят слушаться. При виде тебя на душе становится так легко, что все прошлые тревоги кажутся пустяками. Слезы облегчения ручьем текут из глаз. Похоже, я наплакал за это время, как минимум, озеро.
Ты идешь мне на встречу, не в силах оставаться безучастным.
Вот, наконец, последний шаг, и я кидаюсь тебе на шею, цепляясь за широкие плечи, утыкаюсь лицом в грудь и реву уже в полный голос, не сдерживая чувств. Ты обнимаешь меня, прижимая крепче к себе, гладишь по волосам и шепчешь: «Тише, не надо плакать, Росиэль-сама. Все хорошо. Все будет хорошо». - А у самого голос дрожит.
Ты такой теплый, мягкий. Такой живой. Крепче стискиваю тебя, приникая всем телом. Оно так истосковалось по теплу.
Я столько хотел тебе сказать. А сейчас все слова словно выветрились, пропали, стали не нужны. Мы стоим, обнявшись, посреди коридора в вечность. Мне больше ничего не нужно.
Все же пытаюсь сказать, глотая слезы, тянусь к уху.
— Мой Катан… мой милый Катан. Прости меня, это все я виноват. Если б… — Ты прижимаешь палец к моим губам, качая головой.
— Тс, не надо слов. Я ни в коем случае вас не виню. Но не надо вспоминать. — Я киваю в ответ, целуя твои пальцы.
Конечно, все, что захочешь.
Ты смущенно смеешься, отнимая ладонь. Не привык к такому. Ну, ничего, я это исправлю.
— Ты правда рад меня видеть? — Твоя улыбка – лучик солнца.
— Я люблю вас. Вы пойдете со мной?
— Да. — Я берусь за протянутую руку, сплетая пальцы. Сердце сладко сжимается в предвкушении.
Мы стоим на террасе маленького домика. Деревянный пол греет босые ступни. В воздухе пахнет весной. Все окружающее пространство скрыто плотной пеленой тумана, слегка мерцающего в свете невидимого источника. Из этой дымки к террасе опускаются тонкие ветви с нежными розоватыми лепестками. Где-то рядом слышится журчание ручья.
Какое же счастье – остаться наедине. Слова, что ты сказал, пробегают дрожью по позвоночнику. Я боялся даже мечтать услышать их. А тут, так просто.
Тепло и нежность переполняют меня. Я отворачиваюсь и подхожу к высоким перилам.
Мы слишком долго играли в эту жестокую игру, где никому нельзя было чувствовать. Но здесь нас никто не услышит и не накажет. Да, именно об этом я мечтал.
— Я люблю тебя, Катан.
Даже не думал, что это так приятно.
Ты подходишь ближе. Чувствую твое горячее дыхание на затылке, твои руки обвивают меня и прижимают к груди. Теперь можно и расслабиться, откинуть голову на плечо. Как хорошо. Твои губы скользят по волосам и прижимаются к изгибу шеи.
— Теперь я вас не отпущу. — Твой шепот щекочет кожу.
У меня вырывается тихий смех.
— Как хорошо, что ты больше никогда не умрешь.
Ты тоже смеешься в ответ. Запрокинув голову, нежно сцеловываю улыбку с твоих губ. Сам улыбаюсь. Никак не могу перестать.
Теперь мы всегда будем вместе. Никто не посмеет потревожить нас, разлучить. Я больше никогда не оставлю тебя. Больше никого не нужно винить, ни о чем не нужно беспокоиться. Наконец-то можно просто жить, пусть и после смерти.
Осознание этих слов каплями росы или тумана оседает на нас, пробирается под кожу, проникает в самое сердце и разливается там теплом. Какое счастье. Ощущать твое дыхание своей кожей, стук твоего сердца своим телом, твою любовь всем своим существом и знать, что отныне так будет всегда.
— И ты никогда не умрешь… — Я разворачиваюсь и припадаю к твой груди.
Смеясь, ты ловишь прядь моих волос, трепещущих на легком ветру, твои сильные руки увлекают меня за собой, и мы медленно и мягко опускаемся в высокую траву у ручья.
— Мы, — поправляешь ты, проводя пальцами по моей щеке. — Мы никогда не умрем.
Прикасаюсь в ответ к твоему лицу, пытаясь заново выучить каждую черточку. И закрываю глаза.
Да, мы. Теперь навсегда.



Росиэль

КОНЕЦ

@темы: Meine!, Angel Sanctuary

---

Я хочу...

Я хочу окружить тебя тысячей свеч,
Я хочу возложить тебе тысячу лилий.
Я хотел бы сказать, но не в силах облечь
В слова то, что вечный лед растопило.
И в сердце болью ввонзилось...
Я хочу повторять тебе тысячу раз,
Я хочу ощущать тебя тысячей линий
И дней, и ночей, и столетий - сейчас! -
Я хочу разорвать на клочки то, что было.
И в сердце болью ввонзилось...
Я хочу разорвать все и снова собрать.
Только выкинуть главы, что нам не по вкусу.
Я всегда так хотел повернуть время вспять,
Просто, чтобы вернуть свое счастье.
Но я его не достоин...
Твои губы похожи на нежный бутон,
А в глазах отражалось бы рыжее пламя.
Я хочу целовать твои руки - потом! -
Мне будет не выжить после этой утраты.
Прошу, просыпайся!..
Я хотел бы сказать тебе тысячу слов,
Я хотел окружить тебя тысячей свеч,
Я хотел бы разрушить мир до основ,
Тех, что мешают нам быть другими.
...Я не вынесу это один, просыпайся!..
Amadey Nemez

ЗЫ, Святилище Ангелов, Катану посв.

@музыка: Павел Кашин - Газеты Пишут

@настроение: романтическое

@темы: Meine!, Angel Sanctuary

---

ээээээх,е...

вот не везет же в личной жизни.... в который раз...
тоже мне, весеннее обострение........

---

весна....

Прости.

Прости, что без тебя мне жизни нет,
Прости, что так неярок свет,
Прости, что не могу найти я слов,
Прости, что не хочу порвать твоих оков,
Прости, что голос твой звучит
Мне одному, когда весь мир молчит,
Прости, что я готов сгорать
Лишь для того, чтобы тебя понять,
Прости, что свет любимых глаз твоих
Мне заменяет солнце. И от них
Не скрыться мне в пустыне темной,
Не убежать никак. Я пойман.
Я пленник собственной мечты,
Мне только там светло, где ты...
Прости за то, что слова неуклюжи,
Прости, что голос дрожит. Я простужен.
Я болен, болен тобою!..
Прости, сам не пойму, что со мною...
Прости несдержанность мою,
Прости, что так тебя люблю!..
Амадей

@темы: Meine!

---

под влиянием Ф. Г. Лорка))

Сомнамбула
Унестись, как ночной мотылек,
Закружить, как опавший листок,
Где луна, повернув на восток,
Танцует кан-кан,
Где, припавши к осенней листве,
Наблюдать закат на заре,
Где, как воин, застыл на столе
С молоком остывшим стакан,
Где читает небо, ловя отраженье, вода,
И, облака рассекая, сквозь вечность идут поезда,
Где крылом задевают звенящие провода,
Крадучись, как кошка,
Где белые тени устроили бал-маскарад,
Где белые крылья, коснувшись небес, шелестят,
Где время может спокойно вернуться назад
Серебристой лунной дорожкой,
Где навсегда приговор:"Пробудись!",
Где никогда не бывает реприз,
Где с головою срываются вниз,
Считая сошедшим с ума,
Где имеет значенье не вечность, а час,
Где на листве не написан смысл фраз,
Где все бесконечно. Там, где сейчас
Наступила зима.

Амадей Немец
Лис

@темы: Meine!

---

мизантропически. хе-хе...

ДОСТАЛИ!
Сказка о девочке,
которая много выпендривалась
«Достали!» - огромными буквами
На стене ярко-красной байдой
Вывожу под тенистыми буками,
Под большой сатанистской звездой!
«Достали!» - но вот сторожиха
Высовывает свой красный нос.
Придется смотаться мне живо,
Какой ее дьявол принес?!
Достали своими законами
И не дали мысль дописать!
Однако же, дядя с погонами,
Я вот что хочу вам сказать:
Достало, что готов вы губите,
Что не даете себя развивать.
И тупите, ТУПИТЕ, ТУПИТЕ!!!
Да в жопу вас всех, вашу мать!
Владела бы я телекинезом,
Повеселилась бы я тут на славу,
Я б стала планете полезной,
На вас бы нашла я управу!
Я в задницы вам запихала б зонты,
Открыла и стала бы ржать!
А в общем, мои голубые мечты:
Вам на хрен башку оторвать!..
«Достали!» - огромными буквами
Вывожу ярко-красной байдой
Под увядшими серыми буками,
Под огромной тюремной стеной…
Амадей
и
Hilarise

@темы: Meine!